ЧТО ВЕЧНО, ТО СВЕТЛО И СВЯТО

О творчестве В.Н.Ионова

Владимир Николаевич Ионов окончил филологический факультет (русское отделение) МГУ им. М.В. Ломоносова в 1985 году. Всю жизнь занимался литературной деятельностью. Был журналистом, редактором промышленных программ Красноярского телевидения; участвовал в съёмках документальных фильмов для ТВ. Вернувшись в Москву в 1961 году, работал редактором в издательствах: «Высшая школа», «Патриот», «Граница», в котором он работает и по сей день.

В.Н.Ионов истинно русский поэт – один из плеяды талантливых университетских поэтов. Для него любовь к Родине не просто слова – это главный смысл его поэтического творчества. Он, пожалуй, как никто другой из современных поэтов, остро и болезненно переживает все невзгоды и перипетии многострадальной родины. Его произведения – прямое этому подтверждение.

В единственную, поздно изданную, но написанную всей жизнью книгу под названием «От распутья к распятью» (2004) вошли стихи, отражающие весь творческий путь поэта. Это – не много не мало – пол века, наполненной событиями жизни поэта, жизни страны.

Владимир Николаевич Ионов написал послесловие к своей книге, которое назвал «Слово за безмолвных». Думаю, есть полный смысл обратиться к нему так как это поможет глубже понять внутреннюю суть вдохновляющих поэта моментов сложной судьбы России, лежащих в основе его творчества.

Вот что он пишет о поэзии: «…Как у людей, у стихов есть свой характер. Они могут быть благодушными и сердитыми, робкими и дерзкими, хрустально-прозрачными и смерчезавихренными. Не говорю здесь о стихах сознательно потакающих вкусам толпы или заказчика, управляющего этой толпой, даже если они сделаны мастеровито. Полбеды еще, что в них не будет собственного осмысления бытия, не будет вдохновения. Хуже другое: если они и похожи на людей, то, как манекены. В них нет главного – души. Они – мертворождённые.

У Владимира Николаевича Ионова нет мертворождённых стихов. Каждое стихотворение рождается, проходя сквозь потрясенную событиями душу.

Русская душа

У стены, где вход на стадион,
убивал меня придворный батальон.
Здесь лежу поверженный в грязи я.
Умер, чтобы ты жила Россия.

Может быть, меня потом сожгли,
может быть, на баржу погрузили,
но я здесь, и вы ко мне пришли,
дети неубитые России.

Не победой надо мной – расправой
тешился иудин комиссар.
Сохрани Россию Боже правый!
Сохрани и русских и татар.

Весь народ земли многоязыкой
пусть не станет злобным горемыкой –
он и цвет её и перегной.
У него нет родины иной.

У поэта свой образный, выверено точный взгляд на такие явления, как, например, демократия, как, впрочем, и на другие социальные явления сегодняшней России

Химерическая демократия

Равняться в низости своей –
Забота черни и червей…
М. Цветаева

Пусть мне тебя никогда не узнать,
суть ускользает ожившею тенью,
понял я главное: бездна без дна,
и потому бесконечно падение.

Быть ли? иметь ли? –
и ныне и впредь
будет дилемма важнее? Едва ли.
И ненасытным желаньем иметь
ты проросла, как картофель в подвале.

Ты из подполья, как червь костоед,
вдоволь нагрызла подкопов и скважин,
выбралась к свету,
но солнечный свет
власти химер ненавистен и страшен.

Солнце – с востока, на западе – тень.
Вот почему, повернувшись на запад,
молишь ты черта, чтоб солнечный день
сгинул навеки,
и тихою сапой
ночь непроглядная к нам подползла
с криком совы под созвездьем Козла.

У него своё восприятие странно чередующихся моментов - взрывов и затиший в пространстве безмерно любимой Родины.

***

«…Где-то на черный песок
ложатся черные трупы…
Страшен, как пуля в висок,
Голос твой, репродуктор!

Где-то на черный песок
падают черные слёзы…

От муки людской пересох,
как горло от крика воздух».

Затишье

Настало затишье и люди
остались одни…
Ф. Достоевский

Настало затишье, и люди остались одни
в пространстве пустыни
без Бога и Вечности.
Затянуты мглою Великой Идеи огни.
Не стало пророков.
Иссякла душа человечества.

И правит телец.
И вершат его тележрецы
Над телом, лишая души,
Ритуал обрезанья.
И вместо людей восстают
Полуящеры - полутельцы
с компьютерным диском-программою
вместо сознанья.

Губительный и, одновременно, наипростейший вечный русский выход из безвыходья искренне точно показан поэтом в следующем стихотворении.

Спаси наши души

Я пью всю ночь. А кто заплатит –
Ведь у меня нет ни гроша.
Но, ошалевшая душа
Не хочет вспоминать о злате.

Душа младенца и поэта,
когда не ведает обид,
творит слова, как Бог, из света –
в ней память солнечных орбит.
А вы бутылкою-кастетом
её хотите раздробить.

О Боже, как в глазах рябит!
Я плохо следовал заветам
твоим,
но сжалься над поэтом,
не позволяй душе о быт
разбиться!
Господи, дай силы
Спастись расхристанной душе!
Не о себе молю уже,
А о душе моей России.

Стихи поэта о любви, о женщине, о разлуках и разрывах наполнены такой неподдельной искренностью, в которой сливаются воедино и страсть, и отчаянье, и жалость, и надежда.

Два следующих стихотворения помогут понять чувственную сторону любовной лирики поэта.

***

Я ждал её. Она ждала автобус.
Не ждал лишь он – промозглый призрак дня,
и шарил, словно с ордером на обыск,
под шубкой её сердце леденя.

Когда ж она – продрогший ангел в шубке,
ко мне пробилась сквозь вселенский смог,
я целовал застуженные губки,
но долго-долго их согреть не мог.

Её насквозь, казалось, просквозило
дыхание обоих полюсов,
холодная безжалостная сила
прервала крови бег и ход часов.

Но, вопреки и в несогласье с волей
владычицы безжизненных зеркал,
назло стараньям безобразных троллей
в её глазах по-прежнему сверкал
луч солнечный, дарованный когда-то
Всевышним за умение любить.
А то, что вечно, то светло и свято,
нельзя промозглой сыростью убить.

***

Сейчас шагну я в твой девичий терем,
готовый вновь уверовать в добро,
Но с болью сердце бьётся о ребро.
Его я долго приучал к потерям.

И приучил. Но всё же иногда
оно гудит, как колокол набатный.
И грудь, казавшаяся необъятной,
Ему теснее камеры тогда.

Давайте же ещё раз вернёмся к послесловию Ионова, чтобы закончить далеко не полный рассказ о поэте, имеющем прямое отношение не только к нашему университету, но и ко времени в котором мы живем.

«…Мир реально бывший и мир воображения и вымысла – пишет Ионов –
сливаются в полуснах-полувидениях. И из единого бывшего-небывшего мира поднимаются туманы Китежа, и доносится колокольный звон Блаженного, выплывают золотые рыбки и выхолят прозрачные русалки. Оттуда все мои полувидения-прозрения, мои сны-полусны – и в родных саянских предгорьях, и в «полунерусской» уже Москве…» ?

Подсознание человека улавливает и хранит многое. Но только поэт, способен услышать и материализовать в слове то, что диктует ему его чуткое сердце.

Т.Кайсарова – член СП России
редактор Центра СМИ МГУ