Выпускник механико-математического фркультета МГУ. Академик Российской академии естественных наук, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией прочности и ползучести при высоких температурах Института механики МГУ, профессор факультета наук о материалах МГУ.
Сфера его научных исследований лежит в области, о которой можно судить по темам его диссертаций. Тема кандидатской диссертации: «Плоская контактная задача для упругопластических тел», а тема докторской: «Экспериментально-теоретическое исследование упругопластических деформаций анизотропных неоднородных тел». Он автор более ста научных работ.
Другая сфера его творческой деятельности – поэзия. В. Кузнецов не только известный ученый, но и прекрасный поэт. Он Член Союза литераторов РФ.
Опубликованы две книги его стихов: "Серебряный вектор" (1995) и "Между контекстом и подтекстом" (1999), готовится к изданию третья поэтическая книга – «Кофейные ягоды». Кроме того, его яркие публикации можно прочитать в двух поэтических сборниках (1994, 1997) среди стихов сотрудников Института Механики МГУ.
Поэзия Владимира Николаевича Кузнецова вызывала и вызывает заслуженный интерес у всех, кто с ней знаком. А для тех, кто ещё не знаком, публикация в газете послужит началом к знакомству с его творчеством. Романтизм, бережно перенесенный им из времени Лермонтова и Тютчева в рамки нашего, перенасыщенного насилием и террором, мира, даёт уникальную возможность ощутить стремление к безграничной свободе, жажду совершенства очищения и обновления. Поэзия Кузнецова сегодня – это клад, случайно найденный в пучинах океана. Она кажется совершенной, потому что математически точно выверена формулой человеческих чувств.
Начнём, как говорится, от Адама и Евы для того, чтобы вы смогли сразу убедиться в правильности сказанного.
Без сожаления и гнева
ушли из рая навсегда
смешная, маленькая Ева
и добрый увалень Адам.
Оставив свой вольер уютный,
кормушку, лиру и венок,
они шагнули в бесприютный,
чужой и страшный мир тревог.
Их наказали зло и строго,
сожгли за ними все мосты,
но было им дано от Бога
шестое чувство наготы.
Чуть отдышавшись от испуга,
два первых жителя Земли,
они смотрели друг на друга
и насмотреться не могли.
Она была светла и страстна,
а он – застенчив и суров,
и нагота была прекрасна –
прекрасней музыки и слов…
Длиннее становились тени.
Впервые в жизни он устал,
и целовал её колени,
и что-то нежное шептал,
он целовал глаза и груди,
и губы сладкие, как мёд…
И Бог сказал: - теперь вы – люди.
А остальное всё придет.
Как просто и по-человечески разыграна божественная мистерия… «Теперь вы – люди, а остальное всё придёт …» - так говорит Бог Адаму и Еве, и мы, их потомки, безоговорочно верим, что это так и что об этом не стоит никогда забывать.
А вот стихотворение, посвященное современной русской женщине:
***
В этот век кибернетики, космоса, атома,
потрясений, невзгод, суеты
на лице твоём – строгом, спокойном и матовом
незаметны святые черты.
Но самою судьбою, наверное, велено,
с опозданьем на тысячи лет,
чтоб молились тебе синеглазые эллины –
самый светлый народ на земле.
Чтоб в неведомый путь отправляяся за море,
в необъятный простор голубой,
человеческий облик в божественном мраморе
навсегда увозили с собой.
Чтоб стояли твои белоснежные статуи
среди стройных коринфских колонн,
чтобы люди, стихии и кони крылатые
приходили к тебе на поклон.
Облик твой – это строгость классической линии
И свобода бегущей волны,
только эти глаза – не по-гречески синие –
светом русского неба полны.
Может быть, потому ты не просто божественной
родилась и пошла по земле,
а родной и простой, удивительно женственной,
и с ошибкой на тысячи лет…
И самою судьбою, наверное, велено
не молиться тебе и другим,
а любить, как любили весёлые эллины
тех, кого превращали в Богинь.
Кстати, стихи Владимира Николаевича, посвященные женщинам, написаны с особым чувством восхищения, гордости, благоговения и благодарности. Прекрасные и умные женщины существуют рядом, являясь неиссякаемым источником любви и вдохновения. Благородство настоящего мужчины – это бесспорная и неотъемлемая составляющая его стихов о женщине. Давно забытое многими щемящее чувство обожания, от которого захватывает дух, несомненно заслуживают лирические героини В.Н. Кузнецова. Любой читательнице хотелось бы оказаться на их месте. То чувство, которое присутствует в его стихах, как живая субстанция, заставляющая волноваться сердце читателя.
Как только колесо судьбы
Чуть повернется через силу,
Я обещаю вам забыть
Всё то, что не было и было.
Забыть не просто, а навек,
и никогда не вспомнить даже
босые ножки на траве
и грудь под тонким трикотажем,
и одинокие глаза,
и не наставшие минуты,
и то, что вы тогда сказать
не захотели почему-то.
Я обещаю всё забыть –
но кто же знает, что начнётся,
как только колесо судьбы
с тяжелым скрипом повернётся.
Однако его поэзия другого плана не менее интересна Стихи-размышления о судьбе России, о творчестве привлекают не только совершенством стиля, неожиданными поворотами ситуаций и оригинальностью точки зрения поэта. Приводить выдержки из его стихов лично я считаю бессмысленным занятием, ибо – они, как однажды выведенная формула, существуют и поражают воображение только в совокупности всех своих составных элементов.
Россия – не Европа и не Азия
Россия – самобытная страна,
у нас свои, родные безобразия,
и мерка нам особая нужна.
Бессмысленно считать нас азиатами –
китайцы нам нисколько не родня.
Мы европейцы – только не богатые,
Привыкшие на зеркало пенять.
Мы европейцы - только неказистые.
В эпоху межпланетных кораблей
мы – как они во время инквизиции,
Столетних войн и казней королей.
Мы как они в эпоху Возрождения,
когда из мракобесия и лжи
вдруг появились мудрецы и гении
и началась совсем другая жизнь.
Наш этнос молод, мы неплохо учимся,
с достоинством несём свой тяжкий крест,
не сомневайтесь, всё у нас получится,
и Бог не выдаст, и свинья не съест.
И вот ещё одно из самых ярких его стихотворений, которое многие, возможно, уже знают.
За пятнистую масть
жеребенка прозвали Пегасом,
он взрослел на глазах,
становясь белогривым конём.
Пастухи говорили,
что Пегий питается мясом,
да и много чего
говорили в то время о нём.
Своенравен и дик,
он не брал никаких подношений,
только глазом косил
да хлестал себя белым хвостом,
и однажды пастух
захлестнул его гибкую шею
и за гордость и дикость
избил сыромятным кнутом.
А наутро Пегас
неподвижно стоял над убитым –
с окровавленной мордой,
внушающий ужас Пегас:
он не просто убил его
страшным ударом копыта,
он его растерзал,
как терзает взбесившийся барс.
И тогда началась
сумасшедшая эта охота,
и взлетали арканы,
и копья втыкались в коней –
но Пегас ускользнул,
перепрыгнул глухие ворота
и широким галопом
пошел по засохшей стерне.
…Он скакал, как летел,
окруженный клубящейся пылью,
ни догнать, ни приблизиться даже
к нему не могли –
и увидели люди,
как вскинулись белые крылья,
и крылатый Пегас
улетел и растаял вдали…
Согласитесь, что подобного неожиданного расклада, теперь уже мистерии мифической, трудно было даже предположить.
Однако информация о поэте В.Н. Кузнецове была бы неполной, ели не упомянуть ег, стихотворение студенческих лет – «Звездочка», написанное автором в 1954 г. Слова стихотворения, неожиданно для автора, но вполне естественно стали широко известной на мехмате студенческой песней, музыку к которой написал Кант Ливанов – однокурсник В. Кузнецова. Эта песня была популярной и любимой многими поколениями мехматян. Её поют и по сей день.
Мелькают столбы за окошком вагона,
о чем-то уныло поют провода,
о чем-то колёса стучат монотонно,
над лесом печально мелькает звезда.
Я звездочку эту давно уж приметил,
её я не знаю, я знаю одно:
я знаю, что мне эта звёздочка светит,
когда я один и когда мне темно.
В холодную ночь очень трудно без света,
а если ты звёздочку встретишь в пути,
она подмигнёт тебе, скажет, что где-то
есть кто-то, кто помнит, кто любит, грустит.
Не важно, что раньше другая светила,
Другая с любовью смотрела в окно –
Мне звездочка будет такою же милой –
Пускай только светит, когда мне темно.
