| |
* * *
Заклинание
Вдохнуть огонь, как замысел Творца,
родиться искрою, рвануться в небеса,
воспламенить зарёй холодный диск востока,
как, Прометей, дарить огонь сердцам,
хранить огонь, как семя, как истоки,
как тайный культ , доверенный жрецам;
лететь к огню, как к цели, как к концу,
и с опалённых крыльев сбить пыльцу,
достигнуть, обрести, довоплотиться,
сгорая, вспыхнуть, искрой возродиться
и утром расцвести в траве росистой.
* * *
Мужчина
Не изменял он идеалам,
друзей и женщин не бросал,
с трусливой жадностью шакала
чужой добычи не искал.
Не рвал он алчной пастью падаль,
костей смердящих не глотал,
не загонял в ловушку слабых,
косуль клыками не терзал,
не прятал шкуру в серость стаи,
не выл с другими в унисон -
не признавал её устава.
Он был свободен и силён!
Он нес в груди Предназначенье
И только Богу присягал,
Послушный внутренним веленьям,
Он сам собой себя ковал.
Бывали муки нестерпимы -
он молча челюсти сжимал
и жил отшельником в пустыни,
пока рубец не зарастал.
В лишеньях приобрёл закалку.
Себя в других не унижал.
Делился счастьем и талантом
и благодарности не ждал.
Свеча не меркла у иконы:
самозабвенно он любил
и светлый лик своей Мадонны,
как дар небес боготворил,
оберегал от святотатства
и преклоненья не таил.
Несчастной Родины мытарства
Кликушеством не оскорбил.
Он не скулил - пахал и сеял .
Пусть всходы поле оживят,
колосья истины созреют
и хлебом сирых наделят.
* * *
Не ворожите, девки в Святки
В объятьях ночи спит изба,
зашорил глаз окошка иней,
пружиной сжалась тишина,
дрожь напряженья в жилах стынет.
По зеркалу и по стене
снуют навязчивые тени,
и чей-то жуткий взгляд в пенсне
буравит толщу отражений.
И кто-то дышит в темноте,
и холодок пробился в складки,
мурашки, брызнув по спине,
забились в щели без оглядки.
Не попадает зуб на зуб,
Сердечко ёкнуло, и… - в пятки,
как в прорубь, и… - о, ужас!!! - Вдруг… …
Не ворожите, девки, в Святки!
* * *
Нанизывая петли бытия
На спицу пристального взгляда,
вяжу, как свитер, ряд за рядом
пейзажи, прошлое, себя…
Вяжу, насаживаю петли,
орнамент самости плету,
а нить уходит в темноту,
и вряд ли кто-нибудь ответит,
какой отмерен мне клубок,
зачем вложили в руки спицы,
и отчего так часто снится
паренье птицы в голубом.
* * *
Я пьян!
Сильнее инь и ян
Вскружило голову, Богиня!
Ты Майя!
Сеть, петля, обман,
фата- моргана! -
Знаю!
Безумцу гибель - трын-трава!
Сладка отрава - не лекарство!
Восторг, фантазии дурман,
но трезвость - жалкое богатство!
Я знаю: прав Экклезиаст -
ты вскоре станешь «горше смерти».
Но что мне мудрость старцев, ад -
Я одержимый страстью грешник!
Невзнузданный мустанг Пегас
несёт меня грозе навстречу.
Любовь, свивающая нас
В единый жгут, подобна смерчу:
могучий вихрь неудержим,
он, налетая, вырывает
деревья с корнем из земли
и в облака спираль вонзает…
Зачем летит метеорит
Сквозь тренья трений стратосферы?!
Останови его! - Сгорит!
Но у него - иная вера!
Он верит в скорость и полёт
и в исполнение желаний!
В его груди огонь поёт,
Взрывчатка - темперамент!
Он отщепенец, еретик
в среде каноников астральных,
среди холодных, тусклых искр,
забитых в пустоту гвоздями.
Да, он сгорит. Сгорит дотла.
И это для него не тайна.
Вонзаясь в небо, как стрела,
он превратится в пламень…
Сморгнёт ресничку чернота,
и вечность поведёт бровями…
Но жизнь - та яркая черта,
что в мрак порыв-икар врезает.
* * *
Я помешан, Наташа, кромешно!
Я повешусь на вешнем луче
под шиншилловый шелест черешен,
ошарашенных крошевом «ше»!
Я обрушусь порошею с вишен,
облачившихся в снежность шелков!
Ошалевшего пунша излишек
расплещу бесшабашностью строф!
Ты расслышишь, Наташа, расслышишь,
как сирень распустилась в душе!
Тишину равнодушья распишет
озаренный Всевышним Шопен!
* * *
Когда глаза, что нас крестили,
перевернут любви купель,
не забывай, что мы носили
в груди апрельскую капель.
Не забывай, как сны сосулек,
стекая в явь с ресничек - крыш,
струну меж нами натянули,
вспугнув отчаянную тишь…
* * *
Была навек единственной,
Теперь - одна из многих.
Но тянет перелистывать
роман без эпилога.
Я вижу: ты на пристани,
стоишь, застыв безмолвно,
твой взгляд слепой и пристальный,
покачивают волны…
и колокол Вестминстера
не слышишь отплывая
на быстролётном глиссере
в страну воспоминаний…
Когда-то был единственным,
теперь - один из многих.
Ты - в Лондоне, я - в Принстоне:
Две разные дороги.
Но лишь утратив бдительность,
чуть отвернутся Боги,
две капли могут слиться и…
поглотит Эрос Логос.
* * *
Мы надрывно старались друг друга забыть:
столько зим, как судьба разлучила.
Нам казалось: алмаз наш волшебный разбит,
И в осколках рассеялась сила,
Что лучилась в его голубой глубине,
И в осколках рассеялась сила,
Что лучилась в его голубой глубине,
Словно купол, от бед нас хранила.
Оказалось, что нет. Амулет уцелел
И любовь наши сны совместила…
* * *
О, как на ощупь всё знакомо!
Забыть - сложнее, чем узнать.
Незнанье этого закона
так долго сковывало нас,
как реки лёд. Но встреча - знак.
И снова нежность в горле комом.
В потоке чувства тонет Слово,
и вспять несётся Зодиак.
* * *
|
