Михаил Васильевич Ломоносов

Открывая страницу «ПОЭЗИЯ», посвященную поэтам МГУ, невозможно не сказать о самом Михаиле Васильевиче Ломоносове не только как о зачинателе русской поэзии, но и как о выдающемся поэте своего времени. Его оды гремели в 18 веке на всю Россию, и не было равнодушных среди его читателей. Русские сердца бились учащенно при звуке ломоносовских ямбов. Однако, современный читатель, знакомый с нашей, более поздней поэтической классикой, обращается всё-таки не к Ломоносову, а к Пушкину, Тютчеву, Лермонтову, Некрасову, Фету… И это понятно. Ведь прошло около двух веков. Во многом устарел сам язык. Непривычною кажется манера. Забыты конкретные события, вдохновлявшие поэта. Но, вдумайтесь, возможно ли представить, что Пушкин, написавший «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», не читал известное в свое время стихотворение Ломоносова:

* * *

Я знак бессмертия себе воздвигнул
Превыше пирамид и крепче меди,
Что бурный Аквилон сотреть не может,
Ни множество веков, ни едка древность.
Не вовсе я умру; но смерть оставит
Велику часть мою, как жизнь скончаю.
Я буду возрастать повсюду славой,
Пока великий Рим владеет светом.
Где быстрыми шумит струями Авфид,
Где Давнус царствовал в простом народе,
Отечество мое молчать не будет,
Что мне беззнатный род препятством не был,
Чтоб внесть в Италию стихи эольски
И первому звенеть Алцейской лирой.
Взгордися праведной заслугой муза,
И увенчай главу дельфийским лавром.
1747 г.

Надо помнить и то, что 18 век требовал от поэтов, прежде всего строгого соблюдения «правил», предписанных теоретиками каждому литературному жанру, а также неукоснительного следования «образцам» («принцип авторитета» в искусстве классицизма). «Младое племя», пришедшее на смену Ломоносову, начинает свой путь в поэзии, уже зная, что не следование «правилам» и «образцам», а неподражаемость является залогом бессмертия для художника. И ведь если бы не Ломоносов, не его титанические усилия, направленные на привитие русским поэтам вкуса к самостоятельному, своеобразному мышлению, путь их становления был бы более тернистым. Дебют самого Ломоносова в поэзии был неподражаем. Просто ошеломителен. В ту пору стихотворцы в подавляющем большинстве своем писали силлабическими размерами, и пока ещё не могли в полной мере осознать богатство, ценность и поразительную силу воздействия интонационных и мелодических возможностей стиха, которую несла с собой надвигающаяся поэтическая реформа. Зимой 1740 года из Германии в Петербургскую Академию наук пришли стихи русского студента, в литературе никому не известного:

* * *

Восторг внезапный ум пленил,
Ведёт наверх горы высокой,
Где ветр в лесах шуметь забыл;
В долине, в тишине глубокой,
Внимая нечто, ключ молчит,
Который завсегда журчит
И с шумом вниз с холмов стремится.
Лавровы вьются там венцы,
Там слух спешит во все концы;
Далече дым в полях курится.

Это было, как гром с ясного неба! Стихотворение Ломоносова мощно вело за собой, непонятной силой увлекая в выси, от которых захватывало дух. Оно поражало неслыханной поэтической дотоле гармонией, заставляя по-новому трепетать эстетически и нравственно отзывчивые сердца, - ибо в нем воплощался новый образ красоты, новый образ мира, сознание нового человека. «Бесспорных гениев, с бесспорным «новым словом» во всей нашей литературе было всего только три: Ломоносов, Пушкин и частью Гоголь»,- писал Достоевский. Всё многообразие творческих и человеческих устремлений Ломоносова наиболее полно отразилось именно в его поэзии. С этой точки зрения никакая другая сфера его деятельности не может соперничать с оставленным им литературным наследием. Гоголь писал: «Ломоносов стоит впереди наших поэтов, как вступление впереди книги». Это не просто остроумная фраза - за ней стоит глубинное понимание всего нашего дальнейшего литературного развития. И хотя прошло уже более двух веков со времени Ломоносова, это ещё не значит, что стихи его устарели. Недаром о лучших из них Пушкин сказал: «Они останутся вечными памятниками русской словесности; по ним долго ещё должны мы будем изучаться стихотворному языку нашему».

Думаю, уместно будет завершить сказанное пророческим стихотворением самого М.В.Ломоносова:

* * *

Я знак бессмертия себе воздвигнул

Устами движет Бог; я с ним хочу вещать.
Я тайности свои и небеса отверзу,
Свидения ума священного открою.
Я дело стану петь неведомое прежним!
Ходить превыше звезд влечёт меня охота,
И облаком нестись, презрев земную низость.
1747 г.

* * *