Рассказы из жизни Пуши

Пушина мама

Пушину маму нашла возле универсама в Раменках Маша Мамлеева, жена известного писателя. Очень красивая ангорская кошечка, серая с белым. Глаза огромные, как озёра. Один глаз зелёный, другой голубой. Кто-то вырвал у неё когти и сломал два верхних клыка. Маша стала меня уговаривать взять эту кошечку себе, поскольку у них уже была своя кошка. Милка чувствовала себя хозяйкой в квартире и шипела на непрошеную гостью.

В конце концов я решился и вечером 12 мая 1994 года приехал забирать киску. Назвать её решил Мальтой в честь мальтийских рыцарей. К себе домой в Перово привёз Мальту поздно ночью, уже тринадцатого числа — в день памяти Оптинского старца Нектария. Святой старец держал в своей келье кота, который его необыкновенно слушался. «Велик был преподобный Герасим, ему служил лев, — говаривал отец Нектарий. — А мы люди маленькие, у нас кошечки». В двадцатые годы двадцатого века он рассказывал духовным чадам о том, как кот спас Ноев ковчег. Когда ковчег плыл по бушующим волнам Всемирного потопа, дьявол вошел в мышь и пытался прогрызть дно, чтобы всех погубить. В последнюю минуту кот изловил зловредного мыша, и за это теперь все кошки будут в раю. День памяти старца Нектария стал для меня ещё и днём перенесения Мальты из Раменок в Перово.

Утром Мальта заснула в моём кабинете на софе под иконами. «Какая кроткая кошечка», — невольно подумал я. Она оказалась очень смышлёной. Как-то сидела на письменном столе и увидела, как за окном полетели голуби — справа налево. Она тут же спрыгнула со стола, выскочила из кабинета — и бегом на кухню. Когда она прыгнула на подоконник, голуби как раз пролетали мимо кухонного окна.

Летом я отвёз Мальту в деревню к своей маме. Думал, что до осени, оказалось — навсегда… Очень уж она понравилась маме. Характер у Мальты оказался истинно рыцарский. Заступалась за всех кошек. Когти у неё выросли новые, так что собаки ей были не страшны. Они сами её боялись. Даже Барбос, огромная немецкая овчарка, едва завидев Мальту, прятался в конуре.

Пушин папа

Пушин папа был серый пушистый кот. Звали его Дымок. Простой деревенский кот, добродушный такой и ласковый. Гулял себе по огороду. Помню, подошёл однажды к сидящему Барбосу — и в нос его лизнул. Барбос даже опешил, но не возмутился и не рассердился.

От Мальты Пуша унаследовала рыцарские качества. Мальта даже лежать любила, вытянув передние лапы и откинув голову назад — лев, да и только. А от Дымка ей достались доброта и незлобивость. Мальта тоже, впрочем, была кошкой хоть и грозной, но совсем не обидчивой.

Рождение Пуши

Пуша родилась 4 ноября 1994 года на праздник Казанской иконы Божией Матери. Мама пришла из церкви — а у Мальты котята. Две кошечки и котик. Приехал я маму навестить, взглянул на кошечку, которую назвали Пушинкой, и сказал: «Красавица». Пуша это запомнила.

Поскольку верхних клыков у Мальты не было, котят ей подносила в зубах Мурлета, самая старшая из маминых кошек. Так и подрастали котята — с мамой Мальтой и тётей Мурлетой. Пушиных братика и сестричку удалось пристроить в хорошие руки. Сестру в Москву, а брата аж в Барнаул увезли. С Пушей расставаться никак не хотелось. Чужим людям, говорил я, Пушу не отдам. Наконец я узнал, что крестница хочет завести котёнка и тогда приехал в деревню за Пушей.

Детство Пуши

Привёз Пушу к крестнице в московскую коммуналку. Аннушке она сразу понравилась. Таня, мама Аннушки, засомневалась было, смогут ли они держать у себя кошку. Тогда Аннушка встала перед ней на колени: «Мама, оставь Пушинку!» А когда Таня согласилась, воскликнула: «Ты самая лучшая мама на свете!»

К туалету с белым наполнителем Пуша привыкла быстро, а вот к ночному одиночеству долго не могла привыкнуть. Что же это такое: просыпаешься ночью — где мама, где тётя Мурлета? Как тут не плакать? И Пуша плакала. Таня поднималась с постели, включала свет, успокаивала Пушу, даже играла с ней среди ночи. Так и шла на работу не выспавшись, проводив Аннушку в школу.

Пуша росла очень игривой и шаловливой. Любила вместе с Аннушкой бегать и резвиться. «У Аннушки подружка, а зовут её Пушка, — говорила Аннушка и добавляла: — Это я, я придумала!»

Аннушка училась в первом классе. Когда она вместе с Таней уезжала отдыхать на весенние и летние каникулы, я брал Пушу к себе. Пуша всё больше ко мне привыкала и возвращалась к хозяевам очень неохотно. Не нравилась ей всякого рода суета, особенно после уединения. А как без суеты в коммуналке? Соседки ходят, да к соседкам гости приходят. Да ещё какой-то кот неприличный завывает под дверью на лестничной площадке.

Исполнился Пуше год, и решили её отвезти ко мне. Хотя бы на время, чтобы киска успокоилась.

Успокоилась Пуша, и с тех пор так и осталась жить у меня.

Пушина смекалка

«Проповедуйте Евангелие всей твари» — этой Христовой заповеди в воспитании Пуши я следовал неукоснительно. После утренних молитв обязательно прочитывал вслух одну главу, и так день за днём. Четвероевангелие Пуша прослушала неоднократно, причём даже не на русском языке, а на церковно-славянском. Как и молитвы тоже. Начинаю молиться — а Пуша уже рядом. «У Пуши ангельское выражение лица», — говорила мне мама. Молитва ведь всегда приносит свои плоды.

Таня с Аннушкой хоть и навещали Пушу, но Пуша уже окончательно признала меня за своего хозяина. И сама почувствовала себя хозяйкой в квартире. Стала придумывать разные занятия. Сядет, например, на задних лапах возле кувшина, в котором я воду отстаиваю, а передними лапами начинает крутить крышку. И до тех пор её крутит, пока найдёт такое положение, что она внутрь проваливается. Когда первый раз такое случилось, я думал, что не смогу вынуть обратно. Долго пришлось поворачивать, готов был уже с этим кувшином расстаться. Не разбивать же его, чтобы крышку достать. Ругаю Пушу, а она смотрит доверчиво на меня и словно отвечает: «Ну что ты меня ругаешь? Я тебя так люблю, а ты меня ругаешь». Устыдился я и больше не ругал за это Пушу. А она продолжала свои опыты. Работаю за столом в кабинете, вдруг слышу — на кухне что-то булькнуло. Всё ясно, придётся снова крышку доставать. И вместо того чтобы закрепить Пушины успехи, стал убирать кувшин.

Тогда Пуша научилась стаскивать лапами с чайника свисток. Раскачает, стянет его лапами, потом возьмет зубками и прыгает с ним на пол. А уж на полу с ним вдоволь наиграется. Короче, свисток я тоже стал убирать.

Теперь вот стоит кувшин возле газовой плиты и чайник на плите с надетым свистком, а Пуша на них уже внимания не обращает. Взрослая стала. Даже самому с трудом верится: неужели было такое? И зачем я Пуше перечил? Пусть бы делала что хотела. Это сейчас я только начал понимать: Пуша у меня старалась учиться. Что делаю я, то и она. Ну а если я не догадываюсь, что сняв свисток с чайника, можно его ещё и по полу покатать, что ж тут поделаешь? Хозяин ведь тоже порой бывает недогадлив и подсказок не понимает.

Даже телефонную трубку Пуша снимала передними лапами, если слышала звонок. Хорошо, когда при мне. А бывало, что и без меня. Возвращаюсь иной раз, а трубка лежит рядом с телефоном. В трубке короткие гудки. Значит, кто-то звонил в моё отсутствие и пытался поговорить с Пушей, но только не получилось. «Что у вас такое? Я звоню, кто-то трубку снимает, а кроме мяуканья ничего не слышно». Чтоб людей не смущать, приходилось перед выходом из квартиры трубку к телефону привязывать.

Пушина преданность

Когда летом я приехал на отпуск в деревню, то, конечно, взял с собой Пушу. Там она вместе со мной поселилась в отдельной комнате, большой и уютной. Первый день подошёл к концу. Во время вечерних молитв Пуша просится на руки, садится на левое плечо и внимательно слушает. Прочитываю последнюю молитву: «В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой…» — Пуша прыгает с плеча на диван, где я постелил постель, и сворачивается клубочком. Всю ночь меня ничем не беспокоит, а как только просыпаюсь и потягиваюсь, тут же с громким мурлыканьем бросается на мою подушку, гладит лапкой, ласкается.

На другое утро всё повторилось, на третье — тоже. Мне стало интересно, как же Пуша подкарауливает момент пробуждения. Наверное, думаю, по потягиванию. Решил проверить: что если я, проснувшись, не стану потягиваться, а открою глаза, лёжа неподвижно — узнает ли Пуша, что я уже не сплю? Заснул на правом боку, повернувшись лицом к стене. Просыпаюсь, тихонько открываю глаза — о чудо! Пуша сидит на спинке дивана над изголовьем и своими огромными глазищами пристально на меня смотрит. И как только встретилась со мною взглядом, в одно мгновение прыгнула ко мне и замурлыкала.

После отпуска забирать Пушу в Москву сразу не стал, потому что часто приезжал в деревню на выходные. Пуша по мне очень скучала, и как только я входил в комнату, сразу прыгала на руки и не хотела расставаться. Мама сетовала, что Пуша в моё отсутствие так и не признала её за свою хозяйку: «Просто удивительно! Я её кормлю, а любит она тебя».

Пушина чуткость

Лето закончилось, и Пуша вернулась в Москву. Утром провожала хозяина на работу, а вечером встречала в прихожей. Перед сном обмурлыкивала и засыпала в ногах. Но однажды у меня заболело горло. Пуша это сразу почувствовала. Когда я лёг спать, свернулась плотным клубком прямо под моей щекой. Так и заснул на Пуше, как на подушке. Простуда без всяких лекарств прошла неожиданно быстро.

Когда я работал за компьютером, Пуша, входя в кабинет, всегда спрашивала разрешения: «Мяу?» — «Можно, Пуша, прыгай», — отвечал ей обычно, если никуда не торопился. Тогда Пуша прыгала ко мне на колени — хозяину ведь надо помогать. Но если надо было закончить срочную работу и быстро собраться, я говорил: «Нет, Пуша, некогда» — и Пуша выходила из кабинета.

В хорошую погоду поехал к маме на субботу-воскресенье. Пуше, конечно, оставил еды побольше. Беспокоился, как бы она за два дня не проголодалась. Возвратился поздно вечером и первым делом дал ей рыбы, молока — в мисках-то уже было пусто. А Пуша на еду даже не смотрит, ходит вокруг меня. В чём дело, понять не могу. Вроде всё свежее, почему же она не ест? Задумался, сел на кресло в гостиной — и Пуша тут же замурлыкала у меня на коленях, а я стал её гладить. Только после этого, успокоившись, киска пошла на кухню ужинать. Так я понял, что еда для Пуши далеко не главное. Как, впрочем, и для её хозяина. Поэтому, возвращаясь после двух дней отсутствия, всегда сначала брал Пушу на руки и только потом шёл её кормить. Как-то приехал из деревни очень усталый, сел в кресло, и Пуша меня убаюкала. Проснулся от хруста, который доносился с кухни. Подхожу туда и вижу: Пуша грызёт оставшийся в миске и уже совсем высохший зелёный горошек — не будить же хозяина, раз он заснул! Я чуть не заплакал, отнял у Пуши миску и тут же дал ей свежей еды.

Если ночью засиживался за письменным столом, Пуша тоже не ложилась спать — надо ведь сначала хозяина уложить. Просыпалась Пуша рано, вместе со мной. А однажды я утомился и проспал дольше обычного. Вдруг слышу какой-то шорох. Поднимаю голову — Пуша входит в кабинет и с кухни несёт в зубках пакет с лавашем. Уж не случилось ли чего с хозяином, раз он так поздно ещё не завтракал? Она ведь знала, что на завтрак к чаю я отламываю себе кусок лаваша.

Пуша спасает от смерти

Приехала зимой мама в гости и решила угостить меня супом из зубатки. Сварила в кастрюле рыбину, которую купила на улице. Суп получился очень вкусный, съел на ужин большую тарелку и лёг спать. Ночью проснулся от того, что Пуша толкала меня носом в ноги, словно хотела сказать: «Вставай скорей!» Совсем, думаю, на неё не похоже — всегда спала тихо как мышка. Но Пушу послушался, встал с софы и тут осознал, что сильно отравился рыбой. Живот раздулся как шар, голова отяжелела — вот-вот потеряю сознание. Собравшись с духом, вспомнил о марганцовке. Развёл в стакане с тёплой водой, выпил и почувствовал облегчение. Иначе мог бы умереть во сне.

По-видимому, жирная зубатка оттаивала во время оттепели, да к тому же не проварилась в большой кастрюле. То-то Пуша суп из неё есть не стала. Отравление было таким сильным, что весь день пришлось отлёживаться. А Пуша лежала рядом на софе, откинув голову назад. Она хорошо понимала, что спасла своего хозяина. Всем своим видом Пуша словно говорила: «Забота о хозяине есть священный долг и почётная обязанность каждой добропорядочной кошки».

Впоследствии, вспоминая это Пушино изречение, которое сам за неё озвучил, я экспромтом сочинил ей небольшую оду:

Ты моя умница,
Ты моя красавица.
Ты моя тигра полосатая,
Ты моя рысь усатая.
Ты моя киска шелковистая,
Ты моё солнышко пушистое.

Пуше понравилось, когда я стал иногда называть её тигрой. Раз охраняет хозяина — значит, тигра. Какие могут быть сомнения! Ложусь, бывало, спать — а Пуша в другой комнате. «Тигра! Где моя тигра?!» — зову Пушу, и она идёт на свой пост.

Пуша учит детей

В 1999 году художница Анна Шиёнок получила заказ на иллюстрации к учебнику «Природоведение» для младших классов православных гимназий и воскресных школ. Сюжеты для рисунков обсуждали у меня дома. Пуша, как всегда, была за хозяйку. И тут возникла мысль изобразить её на концовках к каждой главе. Идея оказалась очень удачной и понравилась даже критикам. Ведь не все учёные согласны с тем, что мир был сотворён Богом. Причём сотворён без всякой эволюции «от амёбы до человека», а сразу совершенным, как вслед за святыми Отцами утверждают креационисты — самые последовательные сторонники библейского учения о творении. Да и священник Тимофей, автор «Природоведения», в своём стремлении создать законченную креационную концепцию иногда слишком увлекался и подавал повод для заслуженных упрёков. Но Пуша всех примиряла. Ещё бы: от главы к главе детей ведёт по учебнику милая пушистая кошечка! Правда, на некоторых рисунках хвост у неё почему-то получился заострённым как у лисы — «облиселым». Пушины почитатели остались этим очень недовольны.

Десятитысячный тираж разошёлся в течение года, и ко второму, исправленному и дополненному изданию «Природоведения» иллюстрации поручили делать художнику Валерию Леоничеву. Он учёл все замечания, особенно по части Пушиного хвоста. Изобразил его таким пушистым на конце, что любая белка могла бы позавидовать. К тому же воплотил замысел, который возник ещё при первой встрече с Анной Шиёнок. Теперь Пуша после каждой главы напоминает детям её содержание: если говорится о тепле и энергии — греется у русской печки, а если урок посвящён воде — трогает лапкой воду.

Работа над новым изданием учебника завершилась летом 2001 года. Ровно через сорок лет после того как знаменитую Пушину тёзку, дочь первой возвратившейся с космической орбиты собаки Стрелки — Пушинку, Никита Сергеевич Хрущёв во время визита в США подарил Джеки Кеннеди, супруге президента. Какую роль сыграла эта симпатичная белая собачонка в смягчении позиции американского руководства в дни Карибского кризиса, едва не закончившегося ядерной войной, политическая история умалчивает.

Зато церковное предание повествует, что после грехопадения Адама, когда звери вышли у него из повиновения и одичали, кошки вместе с собаками сохранили преданность человеку. Своей любовью к хозяину они подают нам пример того, как мы сами должны любить нашего Творца и Промыслителя. Недаром Леонардо да Винчи в молодости задумал картину «Мадонна с Младенцем и кошкой». Хотя картину он так и не написал, но наброски к ней сделал: на руках у Мадонны, счастливой в Своём материнстве, Божественный Младенец держит в объятиях большую кошку.