Браслет
(рассказ)

Все персонажи этого рассказа являются вымышленными и не имеют ничего общего с реально существующими людьми.

Джилл склонилась над бумагами. Перевод был сложный, сроки меньше обычного, а рабочий день закончился полчаса назад. Одна фраза никак не получалась. Джилл вздохнула, устало поднялась и пошла к кофейному аппарату. Кофе был с каким-то неприятным привкусом, а, может, это было настроение, которое влияло даже на вкус. Она открыла ящик стола, достала из него сумку и извлекла из нее бутерброд. Итак, нужно, наконец, справиться с этой фразой. Зазвонил телефон.

- Да.

- Почему такой голос? Рабочий день закончился, а ты все еще на посту, да еще и в таком настроении.

Это был Макс, лучший друг Джилл, с которым она когда-то вместе училась. Теперь они продолжали общаться, часто ходили куда-нибудь выпить пива или просто поболтать. У них, несмотря на такие теплые отношения, никогда не было романа - оба слишком ценили свою дружбу и, словно по молчаливому уговору, не нарушали ее близкими отношениями.

-День -то закончен, только работа никак не хочет кончаться…

- Если ты не собираешься там заночевать, у меня есть предложение.

- Ты знаешь, что любое предложение от тебя всегда бывает принято.

- Ну не любое… ты ведь любишь оперу?

- Конечно, а что?

- В девять в парке будет концерт. У меня есть билеты. Собирайся, и через полчаса встречаемся у входа в парк.

- Но…

Никаких “Но”. Подождет твой перевод.

И Макс повесил трубку. Поскольку свой мобильный он тоже отключил, Джилл пришлось подчиниться. Она доела свой бутерброд, допила кофе, вкус которого как-то сразу улучшился, положила словари в ящик стола и вышла из комнаты.

Она подошла ко входу в парк в начале девятого. Народ уже стекался, было видно, что людей будет много. Джилл хотела еще немного прогуляться, но тут к ней подошел Макс:

- Пойдем займем места - надо сесть поближе. Они вошли в парк, где были расставлены скамеечки. Макс быстро направился к единственной свободной скамейке во втором ряду и сел. Джилл подошла через минуту. Макс оглянулся, увидел лоток с мороженым, пошел туда. Он вернулся, держа в руках два эскимо, а с ним шел высокий красивый юноша. Он держался прямо, его голубые глаза уверенно смотрели на окружающих, светлые волосы были слегка волнистыми. Он был одет с иголочки. Костюм – явно из дорогого магазина, а легкий запах дорогого одеколона кружил голову.

- Это Джордж, мой старый друг. Познакомьтесь.

Джилл пожала протянутую ей руку. Джордж улыбнулся и спросил, можно ли к ним присоединиться.

- Разумеется – хором ответили Джилл и Макс.

- Только я не один. Сандра, иди сюда – крикнул он.

К скамейке подошла худенькая среднего роста девушка, как и Джордж, одетая с иголочки и очень серьезная.

Сандра грациозно опустилась на скамеечку рядом с Джилл и начала классический small talk о погоде, о работе, о спорте. Оказалось, что она, как и Джилл, работает переводчиком , как и Джилл, любит играть в теннис. Макс и Джордж разговаривали об общих знакомых и, конечно, о работе. Тем временем начались фрагменты из опер и оперетт. Оркестр играл великолепно, исполнители просто заворожили зрителей. В середине концерта на сцену вышел певец и начал исполнять песни, которые были всемирно известны, но и через полвека после первого успеха вызывали восторг. Когда он запел “Убивая меня нежно”, у Джилл по спине пробежали мурашки. Она слушала слова “он пел, как будто знает меня”, как будто песня исполнялась специально для нее, и, когда он покинул сцену, Джилл долго не могла придти в себя. Пришло время расходиться, Джордж предложил зайти в бар неподалеку, на что вся компания с удовольствием согласилась. В баре было многолюдно – похоже, все зрители плавно перетекли с концерта туда.

Молодые люди вышли на улицу, когда была уже глубокая ночь. Светила огромная луна, и свежий ветер доносил запах только распустившихся почек.

* * *

Прошло несколько лет. Джилл и Макс периодически встречались, ходили в театры и на концерты. Ничего не было слышно ни о Джордже, ни о Сандре.

Как-то в выходные Макс позвонил Джилл:

-Я вчера прилетел из Египта, у меня потрясающие фотографии! Приходи смотреть!

Джилл быстро собралась и скоро уже была у Макса.

Фотографии действительно были замечательные: пирамиды на фоне заходящего солнца, сфинкс в сумерках, пустыня, Синай, монастырь Св.Екатерины. Джилл не могла оторваться от фотографий рыбок. Макс купил фотоаппарат для фотографирования под водой, и за несколько дней стал снимать почти профессионально. Особенно впечатляла рыба-попугай, которая совершенно безбоязненно лезла прямо в камеру.

Когда Макс рассказывал о своих приключениях, раздался звонок в дверь.

- Это Джордж! Помнишь, вы познакомились на концерте в парке? Я его тоже пригласил.

Джилл почему-то охватило сильное волнение, но она быстро взяла себя в руки и повернулась к двери. То, что она увидела, поразило ее до глубины души. Да, это был Джордж, но он изменился. Он побледнел, осунулся, его светлые курчавые волосы стали длиннее, а на щеках появилась щетина. Только глаза все еще сохраняли тот оптимизм, который отметила Джилл еще в их первую встречу.

Макс продолжил рассказывать о своем путешествии, как он ездил в Каир, как он теперь мечтает об экскурсии по Нилу. Джилл посмотрела на часы и сообщила, что ей пора.

- Послезавтра я еду в командировку, – сказал Макс – приглашаю вас завтра выпить пива в ирландском баре. Вы не против?

- Мы только за – ответил Джордж и посмотрел на Джилл.

- Конечно, я приду – ответила она.

Они вышли и поехали провожать девушку. По дороге Джордж шутил, пытаясь их развлечь. Он словно менялся на глазах – от его гонора, который Джилл отметила еще в их первую встречу на концерте, не осталось и следа. Макс уныло молчал.

На следующее утро Джилл проснулась рано. День был выходной, и можно было поваляться в постели. Но она не могла просто лежать: может, сыграла свою роль привычка вставать на работу каждый день, а, может, ее поднимала какая-то таинственная сила, заставлявшая садиться за руль старенького Фольксвагена, ехать в парикмахерскую, спешить домой, гладить костюм и ждать, когда можно отправляться на встречу.

Она, тем не менее, немного опоздала: Макс и Джордж уже ее ждали. Макс был одет как обычно – с тем вкусом, который подчеркивал его обаяние и неизменно вызывал восхищение всех знакомых Джилл. Джордж снова немного изменился: щетина исчезла, он был подстрижен и от него шел едва уловимый запах дорогого одеколона. Все трое направились к бару. В нем было довольно многолюдно, но они нашли столик и сели. Джордж сразу взял на себя роль хозяина и заказал всем пиво.

-“Гиннес” обязательно должен быть с сиропом! – потребовал он у официантки, и та радостно закивала.

Через некоторое время Джилл почувствовала на себе взгляд и повернулась к Джорджу. Тот невозмутимо улыбнулся и протянул ей пачку “Captain Black”. Джилл взяла сигарету, а Макс покачал головой:

-Никогда не курил и не буду.

Время шло. Джилл пила меньше остальных, но и она уже чувствовала как все вокруг становится все более ярким, шумным. В какой-то момент она посмотрела на часы и сказала, что пора идти:

- Ребята, с вами здорово, но завтра на работу.

- Что ж, - сказал Макс, - пошли ловить такси. Мы тебя проводим.

На улице было свежо. Наверное, прошел дождь. Они быстро поймали такси и поехали. Все сидели молча. Макс на переднем сидении смотрел вперед, а Джилл и Джордж сидели, словно задумавшись. Когда машина остановилась на светофоре, они одновременно повернулись друг к другу…

Поцелуй все еще длился, когда машина свернула во двор. Джилл отпрянула от Джорджа и посмотрела на Макса: видел ли он что-нибудь? Макс все еще сидел неподвижно и смотрел вперед.

* * *

У Джилл началась новая жизнь. Каждый вечер они с Джордем встречались и шли куда-нибудь: в кино, в театр или в ресторан. Джордж работал на фирме, отвечал за связи с общественностью и получал приличные деньги. Он любил шикануть, поэтому шампанское лилось рекой, официанты не верили своим глазам, получая чаевые, а блюда он заказывал самые изысканные. Джордж был чрезвычайно галантен. Он всегда пропускал даму вперед, а, если впереди были ступеньки, быстро сбегал сам и подавал Джилл руку. Он никогда не позволял себе грубых выражений: казалось, что он пришел из девятнадцатого века, и даже был рад тому, что так выгодно отличается от других. Он и за Джилл ухаживал, как будто это был прошлый век. Он часто пристально смотрел на нее и улыбался так, что ей казалось, что она не уловила что-то очень важное, а иногда он, как будто, и вправду торопился “и жить, и чувствовать”, и она думала, что это просто черта его характера.

Очень скоро на запястье Джилл стал красоваться золотой браслет, который она почти никогда не снимала. Иногда их компанию разбавлял вернувшийся из очередной командировки Макс, иногда они шли в бар пить пиво. Джордж никогда не расставался со своим “Captain Black”. Джилл тоже иногда составляла ему компанию – ей начал нравиться сладковатый, легкий аромат сигарилл.

Джордж дарил ей огромные букеты роз. Цветы были прекрасны, Джилл получала изысканно оформленные букеты и знала, что скоро будет следующий сюрприз. Удивительнее всего было то, что они родились в один день. Джордж решил отметить этот день, как всегда, с шиком. Он заказал столик в небольшом ресторанчике в центре города. Услужливый официант спросил, чей день рождения они отмечают, но, получив ответ “наш общий”, решил, что над ним смеются. Наконец, он убедился, что его не обманывают, и принял заказ. Официант подарил Джилл маленькую фарфоровую собачку, которая тут же заняла свое место рядом с огромным букетом. Вечер прошел чудесно, и Джилл в очередной раз подумала, что последние месяцы слишком напоминают сказку.

Она начала писать стихи – ее чувства должны были выплеснуться в поэтической форме. Если она задерживалась на работе вечером, она садилась за руль и ехала к Джорджу. Они смотрели видео, слушали музыку, но время неумолимо бежало, и надо было возвращаться.

* * *
Что за ночь! На улице ни звука,
Темная дороги полоса.
Снова этот голос, эти руки
Снова мы с тобой глаза в глаза.

Ты поставишь фильмы Тарантино
И протянешь пачку “Captain Black”.
Мы закусим виски нектарином
И забудем обо всем и всех.

Зажигая молча сигарету,
Мы утонем в голубом дыму.
Улетают грезы – счастье, где ты?
Растворилось, кануло в чаду.

А с тобой так быстро время мчится.
День прошел, и вечер гонит ночь,
Да и мне пора за руль садиться,
И уехать в теплый летний дождь.

Я встаю, ты как всегда выходишь,
Провожая взглядом отсвет фар.
И вернешься в дым, не потревожив
Наших грез туманных, смутных чар.

Она чувствовала что-то, похожее на эйфорию. Они встречались каждый день, и каждый день они оба чувствовали себя абсолютно счастливыми.

Однажды Джордж повел ее в бар. После пары бутылок пива Джордж подошел к официантке и что-то у нее спросил. Джилл повернулась в его сторону и – о ужас! Увидела, как он целует ей руку.

Джилл тут же встала и вышла из бара. Джордж бросился догонять ее:

- Джилли, ты что! Не обижайся!

- Не думала, что ты дойдешь до такого!

- Она мне друг!

Джилл потеряла дар речи от возмущения. Такого предательства она не ожидала. А, может, это было совсем не предательство? Джордж всегда отличался галантностью… Но не в такой степени!

Они расстались. Скоро обида стала проходить, и Джилл сделала шаг к примирению. Джон часто писал ей письма по электронной почте, на которые она не отвечала. Она думала, что же ему напишет, и вот теперь, когда решающий момент настал, и компьютер был включен, она не знала, с чего начать.

В последнем письме он написал, что едет в Брюссель, что нашел там работу. Джилл вдруг почувствовала, что безумно по нему соскучилась. Она вспомнила все те дни, которые они проводили вместе, как было хорошо. Она в очередной раз посмотрела на свой браслет, глубоко вздохнула и написала Джорджу, что едет к нему в Брюссель.

Джордж встретил Джилл на вокзале. Вид у него был осунувшийся, за улыбкой проглядывала какая-то нервозность, во всех движениях была торопливость. Они сели в автобус и поехали на самую окраину. Как заметила Джилл, пока автобус ехал, районы становились все более бедными, пассажиры менялись соответственно. Последняя прилично одетая дама вышла за три остановки до той, на которой они должны были выйти.

- Куда мы едем? –наконец, спросила Джилл.

- Я снял небольшую комнату в этом районе, но обязательно скоро перееду! – очень тихо, почти неслышно ответил Джордж.

Наконец, они доехали. Домик был небольшой, внешне опрятный. Джордж отпер дверь, и они вошли.

Коридорчик был небольшой. На вешалке у входа висела чья-то одежда.

- Вот там кухня, я потом тебе все покажу. А нам наверх!

Наверху было несколько дверей. Джордж отпер одну из них и впустил Джилл. Она не ожидала, что он сможет существовать в такой обстановке. Стены были грязные, пол заляпан, даже воздух в комнате был спертый. Джордж поставил на пол чемодан и робко обнял ее за плечи.

-Я понимаю, что это не пятизвездочный отель…

- Даже не двухзвездочный…

- В жизни всякое бывает, но я скоро перееду отсюда, и все будет хорошо.

В дверь постучали, и на пороге появился высокий симпатичный мужчина.

-Джилл, Ян, познакомьтесь! – Это мой сосед.

Ян протянул руку:

- Жорж мне о Вас рассказывал. Я точно так Вас себе и представлял!

- Жорж, - усмехнулась Джилл.

- Ну да. Понимаешь, я решил соответствовать…

- Ладно, Милый Друг, я все поняла.

Когда Джилл распаковала вещи и устроилась, Джордж провел небольшую экскурсию по дому. Они выпили по чашке чаю из пакетика и отправились смотреть город. Близилось Рождество, и центральная площадь Брюсселя была сказочно красива. Небольшие елочки к вечеру зажигались, и поблескивающие на них шапки снега придавали всей картине вид иллюстрации с Рождественской открытки. Джилл давно не погружалась в такую атмосферу. Потом они поужинали в кафе, где Джордж налег на пиво и почти ничего не ел. Это удивило Джилл, но она промолчала и решила выступить в роли шопенгауэровского зрителя и пока что просто наблюдать.

На следующий день Джордж пошел на работу, а Джилл отправилась в музей. Почти к вечеру она вернулась домой и начала готовить обед. В кухню вошел Ян и стал варить себе кофе.

- Хочешь кофе? Я знаю, Жорж не может себе позволить… пока…

- А что, у него проблемы с деньгами?

- Я ничего тебе не говорил… Ты ведь меня не выдашь? Но, да…

Джилл помешала еду на сковородке и села за столик.

- Ладно, давай потом об этом. Ты уже слышала, мы решили все собраться сегодня вечером.

Джилл заверила Яна, что будет молчать и стала ждать, когда Джордж вернется с работы. Вскоре он появился: веселый, вдохновленный. Он рассказал, что было на работе, как начальник пообещал ему повышение, и что, в целом, жизнь налаживалась. Скоро пришел Ян и предложил помощь в подготовке ужина. Как выяснилось, все должны были принести что-нибудь с собой, и молодые люди начали накрывать на стол. Днем Джилл сделала свой фирменный торт и приготовила салат, Джордж принес бутылку вина. Джилл заметила, что Ян как-то странно на него посмотрел, когда тот поставил бутылку на стол. Скоро начали собираться гости: француженка Николь, высокая, очень худая девушка, которая в течение всего вечера почти не улыбалась, Милдред из Бразилии, наоборот, полная и даже чересчур жизнерадостная. Из мужчин, кроме Яна был Франсуа, возможно, слишком смазливый и одетый с иголочки, и Винсент, среднего роста юноша в шортах и футболке.

Когда все уселись и разлили вино, Ян предложил познакомиться поближе. В основном, как и ожидала Джилл, рассказывать пришлось ей о себе. Вечер прошел удачно, оживленно, даже Джордж иногда отрывался от банки с пивом и вставлял несколько фраз. Когда все разошлись, Джордж сам вымыл всю посуду, убрал со стола и предложил Джилл прогуляться:

- Я покажу тебе, где я работаю, это недалеко.

Вечер был чудесный. Падал легкий снежок и тут же таял. Они подошли к небольшому зданию.

- Вот здесь, на втором этаже.

Джордж показал рукой на темные окна. Джилл слегка улыбнулась. Она понимала, что надо было что-то сказать, но весь вид Джорджа, его радостная улыбка, сама гордость, с которой он показывал на это невзрачное здание, навевали нестерпимую тоску.

На следующий день Джилл пришла, когда Джордж уже был дома. Он сидел в кресле и молча разглядывал банку пива, которую держал в руке.

- Ну, как ты сегодня? –поднял он взгляд и вяло улыбнулся.

- Отлично! Много посмотрела. А как ты?

- Работал. Какие у тебя планы на выходные?

- А что ты можешь предложить?

- Мы могли бы доехать на автобусе до Голландии.

- Здорово! Но ведь до Амстердама можно быстрее доехать на поезде!

- Это дорого, поедем на автобусе.

- Я заплачу за билеты. Зачем долго трястись, когда можно добраться гораздо быстрее?

- Он взял Джилл за руку, и устало опустился в кресло. В другой руке Джордж продолжал держать пиво. Он молчал, и, как будто, все время хотел нарушить тяжелое молчание, но, как казалось Джилл, ему просто не хватало сил. Тем временем стемнело, а они так и сидели в тишине. В голове Джилл отдельные слова стали складываться в строки и целые четверостишия. Когда Джордж, наконец, встал и отправился спать, она села за стол и стала писать.” Вновь знакомая рука мне сжимает нежно руку,…” Как-то все это печально и ощущение безысходности давит все сильнее… За весь вечер он едва произнес несколько фраз. И нужен ли ему кто-нибудь? «Поздний вечер… милый друг, ты развалишься лениво, прожигая свой досуг…»

“Cher ami”, милый друг… Джордж, вдруг ставший Жоржем, но ты далек от Жоржа Дюруа… Ты игрок, актер, ты любишь менять маски. Ты слишком наивен для той роли, на которую метишь… или мог бы метить… Нет, ты не Дюруа и не станешь им…” Она взглянула на браслет. “Как ты изменился… Страшно.” Нужно уезжать и не мучить ни себя, ни его. Но не сейчас. После Амстердама. Позже.

На следующее утро они сели на автобус и поехали в Амстердам. На улице было холодно и сыро. Времени у них было не так много, поэтому, выйдя из автобуса, они сразу пошли гулять по главной улице, потом отправились на экскурсию по каналам, а после нее – в музей Рембранта. Осталось еще около получаса, чтобы пообедать в кафе недалеко от музея. Уже поздно вечером они вернулись домой. В коридоре их встретил Ян.

- Жорж, тебе звонил какой-то парень. Сказал, что позвонит завтра.

- А он не представился?

- По-моему, он твой коллега.

- А, это Леон! Мы договорились завтра пойти выпить пива в баре.

Ян выглядел так, как будто увидел змею.

- Нет! Я хотел сказать, что Джилл здесь ненадолго, и, может, вам стоит посмотреть город…

- Я сам знаю, что мне стоит. Мы сегодня уже посмотрели. Правда, Джилл?

Ян слегка толкнул Джилл в бок.

- Джордж, действительно, сходи с ним в бар потом, а завтра мы могли бы…

- Джилл, конечно, ты пойдешь со мной. Я и денег отложил…

Джилл видела, что Ян пытался как-то жестикулировать, но смысл его движений она поняла немного позже.

На следующий день она пришла домой пораньше, зашла в магазин, купила продукты, приготовила ужин и села читать в ожидании Джорджа. Вдруг в дверь постучали. Она знала, что это Ян и ждала этого визита.

- Привет! Можно?

- Конечно, Ян, заходи.

- Мне нужно с тобой поговорить.

- Я знаю – ты все время пытался мне что-то сказать.

- Ты, наверное, заметила, что Жорж очень изменился.

- Да.

- Понимаешь, у него очень странные друзья, по-моему, они занимают у него деньги и не отдают… он беден, почти обнищал… но и это не главное…

- Ты пугаешь меня.

- Лучше налей себе чего-нибудь и сядь.

- Я обойдусь.

- Ну что ж, это ненадолго. Понимаешь, несколько месяцев назад он запил. Сначала он тихо пил в комнате, потом начал выходить в магазин. В день выпивал по две-три бутылки. Потом у него началась белая горячка.

Джилл сидела и слушала, закрыв лицо руками.

- В общем, его отвезли в больницу. А сейчас… ты видела, мы ему и вчера вечером разрешили выпить, потому что мы решили, что ему уже лучше.

- Ян, спасибо. Я должна была это узнать.

Когда Ян ушел, Джилл вскочила и стала судорожно кидать вещи в чемодан. Через пятнадцать минут она была готова, но, когда она повернулась к двери, то вскрикнула от неожиданности. Перед ней стоял Джордж. Его голубые глаза смотрели на нее так пронзительно, что дрожь пробежала по всему ее телу.

- Собралась? Тебе все рассказали. Я боялся, что так все и будет.

Теперь в его глазах были боль и отчаяние.

- Джилл, не… если ты…извини. Просто, если ты твердо решила уехать, я провожу тебя до вокзала. Но… пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты вот так меня сейчас бросила.

Джилл поняла, что шанс уйти безвозвратно упущен. Джордж обнял ее, и все накопившееся потрясение вырвалось наружу. Она плакала тихо, почти беззвучно, а Джордж прижимал ее к себе.

Через пять дней Джилл уехала домой. За все эти дни Джордж ни разу не притронулся к пиву. Он подтянулся, стал более веселым, общительным. Он даже внешне изменился. Джилл села в поезд и вдруг вспомнила, что одна ее подруга живет в Антверпене. Удивительно, как эта мысль раньше не приходила ей в голову. Когда поезд подошел к Антверпену, она уже набрала ее номер и через несколько минут шла от станции к автобусной остановке.

Джилл провела у Кетти несколько чудесных дней, а потом решила сделать Джорджу сюрприз и внезапно приехать.

Она забыла отдать ему ключи от квартиры, поэтому войти не составило труда. В доме никого не было, все разбрелись. Она вошла в комнату Джорджа и увидела то, что боялась увидеть. На столе стояло несколько банок пива, а мусорная корзина была заполнена ими доверху. Рядом с бутылками лежала открывалка какой-то необычной конструкции: с одного конца у нее был острый нож, как для разрезания бумаги, а с другого – ключ для открывания бутылок. Джилл повертела ее в руках, и вдруг ее взгляд упал на кровать. На полу около кровати стояли женские туфли. В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Джордж. Он был явно чем-то расстроен и немного пьян.

- Ну вот тебя здесь еще не хватало, – недовольно буркнул он.

Джилл потеряла дар речи от изумления.

- Это что? – Только и смогла выдавить она, указывая на туфли ножом, который все еще вертела в руках.

- А ты думала, ты одна у меня на белом свете? – ухмыльнулся он.

- Как-то быстро, вроде на тебя не похоже …

- Ты меня не знаешь. Это у тебя кишка тонка…

Но Джилл так и не услышала продолжения. Не подчиняясь ни разуму, ни дав себе ни секунды осознать происходящее, она воткнула нож прямо ему в грудь. Джордж упал на колени, улыбнулся и прохрипел: “Это моя сестра. Я люблю тебя”, и выдернул нож.

Джилл подняла нож, механически вытерла о кровать, положила в сумку. Потом взяла салфетку, обернула ручку двери и вышла. Она шла как во сне, но ее сознание включалось, когда надо было позаботиться о самосохранении. Она доехала до вокзала, села на поезд, вышла у какого-то небольшого городка. Она шла около получаса, пока не увидела небольшую речку. Джилл открыла сумку, достала салфетку и нож и бросила их в воду. Потом расстегнула золотой браслет на запястье, поцеловала его и бросила следом. Потом опустилась на колени и зарыдала. Солнце уже начинало заходить, когда подул сильный ветер, поднял волны. Небольшой островок ряски принесло почти к ее ногам. Джилл показалось, что там что-то блеснуло. Она взглянула в ту сторону, потом всмотрелась пристальнее и протянула руку к блестевшему предмету.

Это был ее браслет. Она потеряла сознание…Мой милый друг, ведь я тебя убила… «Какая боль, какой настал мороз. И в этом жутком холоде нет слез, как и в твоем, мой друг, печальном мире… И этот холод шепчет о тебе, из слов твоих, что я не оценила. Ты не узнал, что чувствовала я… Ты не узнал, что я тебя любила».

***

- А-а-а-а-а!

Джилл открыла глаза и посмотрела, откуда идет крик. Перед ней на небольшом расстоянии стояла кровать, справа было окно, перед окном две тумбочки белого цвета, а между ними на коленях стояла худая смуглая женщина и прерывисто кричала. Джилл покрылась холодным потом. Это было страшно, особенно потому, что лицо женщины ничего не выражало.

Открылась дверь, и вбежала девушка в белом халате. Джилл подумала, что это врач или, скорее, медсестра, которая нажала кнопку на стене и принялась поднимать женщину, вскрикивавшую уже реже. Вошли еще две девушки (теперь Джилл уже поняла, что это медсестры). Все трое подняли ее и уложили на кровать. Джилл все еще сидела, не шевелясь. Она пыталась понять, где она находится. Наконец, одна из сестер повернулась к ней и всплеснула руками:

- Наконец-то! Смотрите, она проснулась!

- Где я? Это сумасшедший дом, да?

- Успокойся. Ты в больнице. Просто тебе не очень повезло с соседкой. Отдыхай, я утром приду.

Она повернулась и собралась выходить. Другие сестры уже вышли.

- Постойте! Объясните мне, как я сюда попала!

- Ты была без сознания, тебя нашли на берегу озера… и привезли сюда.

- А почему в палате двое?

- Ты пока приходи в себя, днем придет доктор и все объяснит.

И она вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Джилл встала с кровати и подошла к окну. Снаружи было темно, ни одного огонька поблизости. Возможно, больница находилась в лесу или в парке. Джилл увидела на тумбочке свою сумочку и взяла ее в руки. Она села на кровать и стала проверять содержимое сумочки. Все было на месте, деньги и кредитка, косметика и мобильный телефон. Джилл увидела, что батарейки сели, снова заглянула в сумочку и достала зарядное устройство. Розетку не пришлось долго искать: она была прямо над кроватью. Джилл включила телефон. Она посмотрела в окно. На утреннем небе было несколько облачков. Джилл стала вспоминать, что было до того, как она очнулась здесь, и обхватила голову руками: “Нет, нет! Это был сон, это все сон!”

Она просидела так до рассвета. Зазвонил телефон. Джилл не была готова к новым сюрпризам, но нашла в себе силы ответить на звонок. Это был Макс.

- Джилл, ты в порядке? Мне позвонили и сказали, что ты пришла в себя.

- Макс, Макс! Скажи хоть ты, где я… я…

- Это частная клиника. Ни о чем не беспокойся. Я скоро приеду за тобой.

- Скоро… Макс, приезжай быстрее!

- Все понял. Буду завтра или послезавтра. Пока отдыхай.

Днем пришел врач. Это был очень молодой человек, лет на десять моложе Джилл, и сначала она даже приняла его за медбрата. Он был полон важности, до смешного напыщен. Он сел на стул, посмотрел на нее поверх очков и представился:

- Я доктор Хаммерсмит.

Джилл не смогла сдержать улыбки.

- О, смешная фамилия? – он был не то обижен, не то озадачен такой реакцией.

- Да нет… - Джилл хотела сдержаться, но выпалила:

- А доктора Годола у вас нет? – и тут же спохватилась.

- Извините.

- Нет. На что жалуетесь?

- Вот разве что на нее. –Джилл кивнула на спящую под действием снотворного соседку.

- Мы приносим извинения. Как Вы себя чувствуете? – И доктор Хаммерсмит начал измерять Джилл давление.

- А как, Вы думаете, я должна себя чувствовать?

- Мадам, вопросы здесь задаю я.

- Доктор, я чувствую себя нормально. Мое единственное желание покинуть это место.

- К сожалению, у нас нет свободных палат, но я попробую что-нибудь для Вас сделать.

С этими словами немного недовольный доктор Хаммерсмит встал и вышел, оставив дверь открытой.

Джилл потянулась к телефону. Она не знала, что скажет Максу, но сложившаяся ситуация уже пугала ее. В этот момент с кровати напротив раздался слабый стон. Ее соседка приходила в себя. Наконец, она заговорила неприятным скрипучим голосом с таким акцентом, что Джилл с трудом понимала даже половину ее высказываний.

- Я из Южная Америка. Мы болеть. Плохо?

Джилл поняла, что это был вопрос и кивнула.

- Ты хотеть говорить телефон? Ты не хочешь, чтобы я спала!

"Дело плохо",- подумала Джилл, и надо что-то ответить, но что здесь можно ответить?

Открылась дверь, и медсестра пригласила их в столовую. Столовая была небольшая – всего несколько столиков, за которыми сидели люди. Более мрачную атмосферу сложно было представить: и, правда, чего можно ожидать от больницы. Джилл с отвращением посмотрела в тарелку. Да, возможно, еда и была приличной, но есть ей совершенно не хотелось. Снова нахлынули воспоминания. Она съела кусок хлеба, лежавшего на краю тарелки и выпила немного сладкого чаю. Что же делать? Оставалось только ждать Макса. К ней подошла медсестра:

- Съешь хоть что-нибудь.

Джилл отрицательно покачала головой.

- Скажите мне, все же, как я сюда попала…

- Тебя нашли на берегу озера, в твоей сумочке была записная книжка, а в ней отдельная записка, и написано “Макс”. Ему позвонили, он велел поместить тебя в хорошую клинику и, она гордо выпрямилась, – Вот ты и здесь.

- А он не сказал, когда приедет? Сколько я вообще здесь пробуду?

- Это, наверное, знает только доктор…

- Ваш доктор… Ладно. А я могу поменять палату?

- Увы, нет. У нас заполнено.

- А она не опасна? – Джилл покосилась на жадно уплетавшую свой обед соседку.

- Нет, что ты! Не волнуйся.

Вечером пошел снег. Снежинки падали на окно и тихо покрывали все снаружи теплым белым одеялом. Джилл потянуло в сон. Ее соседка тоже заснула. Через несколько часов она разбудила Джилл громким вопросом на непонятном языке.

- Ты мне?

- Да.

- Но я тебя не понимаю.

Это был бред, но он прекратился, и ее соседка заснула как младенец. Джилл было не по себе. Она решила держаться и не спать, но тишина за окном, мягко падающий снег и нервная встряска сделали свое дело.

Была глубокая ночь. Джилл разбудил то ли голос, то ли стон: “Просыпайся, просыпайся!” Она открыла глаза и спросонья не сразу поняла, где находится. Над ней стояла ее соседка, а в руке у нее блестел нож. Джилл застыла. Сон слетел в одно мгновение. И за то же мгновение надо было что-то успеть сделать. В ее мозгу пронеслись все возможные варианты. Джилл напрягла все мышцы, резко закричала и перевернулась на бок. В то же мгновение в в подушку у ее уха вонзился нож, а сверху упало тощее жилистое тело. Джилл попыталась вскрикнуть снова, но крик прервался на середине. Ее горло сжали руки и принялись душить. Вся жизнь, как часто говорят, и вправду прошла перед ее глазами. Вдруг сжимавшие ее горло руки ослабли, и теперь уже нападавшую на нее схватили за горло чьи-то руки. Джилл, уже начавшая хрипеть, смогла высвободиться и увидела спасшего ее человека. Джордж оттащил напавшую на нее в сторону и отшвырнул прямо на вбежавшую сестру. Джилл подумала, что, скорее всего, у нее начались галлюцинации, или, что еще хуже, эта безумная ее убила.

Джордж тяжело опустился на кровать, держась за сердце.

- Дорогая, что ж ты со мной делаешь? – усмехнулся он.

- Ты… это ты? – только и смогла выдавить Джилл.

- Полсантиметра, и мы бы сейчас тоже встретились, но, к счастью, ты немного промазала. Только вот напрягаться мне не стоит. Ты не только опасный человек, ты еще и золото разбрасываешь. Ну-ка, руку дай!

- Он застегнул браслет на протянутой ему руке.

- Но как…

- Меня тоже привезли сюда. У меня есть страховка. Вскоре после операции врачи разрешили гулять, и я очень скоро стал выходить во двор. Кто-то из гулявших там пациентов рассказал мне как захватывающую новость о тебе и твоей соседке. Я тогда еще не знал, что это ты и даже не догадывался. В разговоре с медсестрой во время прогулки я узнал, что тебя нашли недалеко отсюда у пруда. Мне стало любопытно, и я решил посмотреть окрестности и особенно пруд . Я дошел до него, сел на берег и стал смотреть на воду. Я о многом передумал тогда, многое понял и переосмыслил. Вода располагает к размышлениям о многом и о смысле жизни в особенности. Я сидел довольно долго, пока не собрался, наконец, идти обратно. И вдруг увидел, что у самого берега что-то блестит. …Когда я вернулся обратно со своей находкой, узнал номер твоей палаты и решил охранять тебя, когда ночью жизнь здесь затихает. Я не мог точно сказать, но у меня было какое-то предчувствие. Я пришел около полуночи и присел на диван в коридоре. Потом я заснул. Сквозь сон я слышал твой голос и фразу : “Я не понимаю!”, а ближе к утру твой вскрик. А дальше ты знаешь.

- Ты даже представить себе не можешь, что я пережила за эти дни, и как мне было страшно… нечеловечески страшно.

- Теперь все в порядке. Все позади.

- Забыв про боль, он прижал Джилл к себе, и они сидели так, потеряв счет времени, пока в открытую дверь кто-то не вошел. Это был Макс.