Воспоминание

Оно выпадает каждый раз, куда ни сунься, как волейбольный мяч с дальней полки, убранный до следующего лета. И пахнет морем. И ветром, и лошадьми...

Не удержусь и лизну его, пока никто не видит - слабый чуть солоноватый вкус, вкус ваших рук.

Странная штука - воспоминание. Помню вещи, запахи, одежду, тепло тел, когда мы жались друг к другу на пронизанном ветром пляже, и не помню лиц. Совсем не помню.

Слайды держат в своих хрупких ладошках солнце и дым костра, и те давнишние паутинки на росной траве, что не дожили и до середины дня.

Сколько было сгущенки! Мы не чайными ложечками, а половниками хлебали тогда наперебой из огромной банки и перемазались как поросята. Вот это и есть "сладкая жизнь"...

А ты так и застыл на своем жеребце на свечке, на высшей точке взлета и смеешься, и машешь рукой. Рамка с кусочком целлулоида...

И я плохо, плохо вижу твое лицо. Если бы вспомнить...

Мы ехали на рейсовом автобусе, болтали о пустяках и не верили тому, что должно было случиться. А потом - груженная чемоданами машина, бестолково суетящиеся родственники, и мы - такие здешние, лишние, а ты - уже там, за турникетами, звенящими рамками, стеклом, отгородившим это бытие от другого. И опять нет лиц. Только знакомая красная майка среди чужих фигур, взмах руки. Все? Все...

Я ползала пальцем по карте, пять раз заглядывала в оглавление, путаясь в незнакомых названиях. Говорят, сейчас ты где-то в предгорьях Скалистых гор. Не больше чем слово, за которым нет реальности. Как Багамы или Таити.

Воспоминания мячиками прыгают по полу, разбегаются кругами по воде, уплывают все дальше.

А когда-нибудь я напишу ТУДА большое письмо о пустяках, ни о чем, о погоде, природе, новых гаражах и кошках, ценах и рекламе.

И оно не дойдет.

И слава Богу...

1994