Дожди, солнце, песни, кино
«Весна»
Киностудия «Мосфильм», 1947 год.
Режиссер-постановщик: Григорий Александров.
В ролях: Любовь Орлова, Фаина Раневская, Николай Черкасов, Ростислав Плятт и другие.
В Москве весна. По вымытым дождем улицам идут прохожие, бегут девушки в белоснежных костюмах, не может разобраться в автомобилях неуклюжий мужчина. Позднее в фильме прозвучит знаменитая песня о весне и прохожем, недовольном ею. Этот человек мог бы пропеть, картинно нахмурив брови, строки из этой композиции:
И вся эта весна ни к чему,
И песня не нужна никому,
И вешняя вода ерунда! Да, да, да, да!
А пока профессора Никитину (Л. Орлова) везут в автомобиле в Институт Солнца, где она руководит научными исследованиями. О ней хотят снять фильм, и режиссер будущей кинокартины (Н. Черкасов) пытается убедить ее дать согласие на начало съемок и помочь в работе над лентой. Параллельно на роль Никитиной выдвигают театральную актрису Шатрову, удивительно на нее похожую (ее также играет Л. Орлова). События развиваются по-весеннему стремительно: работа над фильмом об ученом идет, продолжаются и научные исследования. Не заставляют себя ждать и забавные ситуации, и интересные сюжетные решения. И завершается лента «Весна» на беззаботно оптимистической ноте.
Удивительно: снятый столько лет назад, фильм «Весна» не потерял своей притягательности и сегодня. Здесь важную роль сыграло необычное развитие действия, недаром на Венецианском кинофестивале 1947 г. лента была удостоена приза за оригинальный сюжет. А прекрасно продуманная композиция? Удачно осуществленные переходы от реалистических частей сюжета к своеобразным «лирическим отступлениям» — танцевальным и песенным эпизодам — позволяют соединить в фильме различные по стилю фрагменты, тем самым обогащая сюжет картины. Оригинальность хореографических выступлений, песенных эпизодов, а иногда и их объединение (как например, в сцене, где Шатрова поет и танцует на прослушивании в киностудии) сочетается с удачно выбранными ракурсами их съемки. То же мы можем сказать о многих эпизодах основной сюжетной линии. Лента «Весна» оригинальна не только по содержанию, но и по форме.
Определение «лирическая комедия» как нельзя лучше подходит к этой киноленте. Комедийная стихия развернулась здесь во всей полноте: это и эксцентричные эпизоды, где солируют талантливейшие Ф. Раневская и Р. Плятт, и ставшие крылатыми фразы, которые произносят Ф. Раневская, Р. Плятт, Р. Зеленая: «Красота — страшная сила!», «Где бы ни работать, лишь бы не работать» и другие. Путаница из-за чрезвычайной схожестим Никитиной и Шатровой — еще один источник смешного в фильме.
Весна в нем — это и время года, когда происходят события по сюжету, и настроение картины и ее персонажей. Лирический настрой так явственен здесь еще и потому, что сама стихия театра и кинематографа — а значительная часть событий картины разворачивается в театре и на киностудии — это особенный, творческий, удивительный мир. «Только на киностудии можно встретить двух Гоголей одновременно, причем ненастоящих», — говорит режиссер Никитиной о встреченных ими актерах, игравших роль писателя (кстати, роль обоих Гоголей исполнил Г. Вицин). Слово «ненастоящие» здесь для того, чтобы подчеркнуть очевидную вещь: это актеры, а не сам автор «Мертвых душ» собственной персоной, а вовсе не для извинения в полной вымышленности кинематографической игры: ненастоящие, но ведь Гоголи же!
Лента «Весна» талантливо рассказывает удивительную историю, обращается напрямую к зрителю, зовет его в мир весенних улиц и песен, кино и музыки, приглашает его спеть:
Кричат скворцы
Во все концы:
«Весна идет, весне дорогу!»
Илья Родин
ilya.rodin.88@mail.ru
|
Дальше — тишина…
Спектакль «Дальше — тишина»
Телеверсия театра им. Моссовета, 1978 год.
По пьесе В. Дельмара «Уступи место завтрашнему дню».
Режиссер-постановщик: Анатолий Эфрос.
В ролях: Фаина Раневская, Ростислав Плятт, Борис Иванов, Ирина Муравьева и другие.
Два героя своего времени, два великих профессионала, два Мастера, два очарования — Ф. Раневская и Р. Плятт с первых секунд захватывают зал и не отпускают его еще долго после завершения спектакля. Два Артиста более двух часов живут в жилище, обустроенном самим А. Эфросом, и помогают прожить это время как своим многочисленным партнерам, так и завороженным зрителям. Оказалось, что этот «старомодный спектакль», как его называли в самом театре, нужен и актуален сегодня, его смотрят вновь и вновь, над ним смеются и плачут, его обсуждают. В нем воспеваются бессменные жизненные константы — Любовь, Человечность, Совесть и Жертвенность.
Спектакль затрагивает никогда не устаревающую тему взаимоотношений детей и родителей. Счастливая чета Куперов, престарелые родители, окруженные безмерно любимыми детьми, наконец-то съехавшимися с разных концов Америки, уютный старый дом, веселые разговоры и смех. Хрупкая идиллия рушится в одно мгновение, лишь только отец Барклей Купер (Р. Плятт) сообщает о том, что их с матерью дом потерян, и что они остаются на улице.
Ни с того ни с сего свалившееся «бремя» тяготит пятерых детей, и они, не стесняясь, пытаются перебросить его на плечи друг другу. Супругам, прожившим вместе более 50 лет, приходится разъехаться по домам дочери и сына, где их ждет боль, тоска и разочарование, и лишь вера в скорое воссоединение помогает им жить. Надежды оказываются обманчивыми. Стальная цепь любви и привязанности друг к другу разорвана собственными детьми супругов.
В итоге Люси Купер вынуждена уйти в приют, чтобы не стеснять сына и его семью, а «ее хороший» Барклей отправляется в дом к дочери терпеть очередную порцию унижений. Но прежде последняя, возможно, главная в их жизни встреча, последние минуты совместного счастья и последнее расставание…
Что может быть страшнее для родителя, чем черная неблагодарность его детей? Возможно, угрызения совести и бесконечное чувство вины самого ребенка…
Спектакль состоит из двух актов и девяти картин, а пролетает в один миг — миг счастья, искреннего сострадания, сопереживания, радости и грусти.
Свое особенное исполнительское звучание постановка приобретает с первым же выходом на сцену Ф. Раневской, когда что-то щелкает, оживает, становится близким и уводит за собой. Люси Купер — чудесное существо с невероятно пронзительными глазами, виноватым взглядом, вежливой манерой общения, искренностью в каждом движении — олицетворяет все то доброе, светлое и чуткое, что может быть в человеке. Глядя на нее, порой хочется плакать, но не от переживаний, а от восторга и благодарности за ее особый человеческий дар — умение чувствовать. Не менее замечателен Р. Плятт. Тонкий образ, яркий характер, «актерский разговор» между строк. Настоящая любовь Барклея и Люси Купер в самом высоком смысле этого слова — это их главная победа, главная защита и смысл жизни. Мы все эгоисты, и это величайший дар — умение посвящать себя другому человеку и быть от этого счастливым.
Весь второй акт звучит как натянутая до предела эмоциональная струна, на которой играют «пиковые» сцены спектакля, учащая ритм зрительского сердцебиения: несколько шедевральных сцен, таких как «комический бунт» Купера против доктора или прощальный танец Люси и Барклея — и вот катарсис, очищение...
Спектакль «Дальше — тишина» — художественно-эстетическое потрясение, которое хочется испытывать снова и снова...
Мария Казаросян
bagiracleo@mail.ru
|
