Филиппов Федор Владимирович

Федор Филиппов – поэт. Учился в МГУ на механико-математическом факультете с 1969-1972 г. г. За это время успел стать чемпионом мехмата по футболу, чемпионом сборной МГУ по гандболу, чемпионом Москвы от сборной МГУ по теннису.

Член Союза литераторов России, организатор и ведущий секции иронической поэзии при СЛР, Государственный стипендиат по категории "Выдающиеся деятели культуры и искусства", лауреат премии "Золотой телёнок".

Помимо многочисленных публикаций в периодике, в 2008 году у автора вышла книга "Завтра начинается сегодня" (поэма).

Чаще всего печатается под именем своего литературного героя Артура Ио. Под этим именем стихи Ф.В. Филиппова можно найти в Интернете.

Всмотритесь в недетский, пристально изучающий, добрый, но где-то и придирчивый взгляд ребенка, покоящегося в ласковых материнских объятиях. Кажется, что, еще и не познав окружающий мир, дитя уже философски подвергает сомнению его фундаментальные основы. Может быть, утверждение о том, что «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь!». А может быть, ребенок мысленно рассуждает о благополучном завершении дела врачей, поскольку снимок сделан именно в эти нелегкие для некоторых врачей времена. Мальчик, изображенный на фото, – это будущий иронически и философски настроенный поэт Федор Филиппов.

Жизнь Федора Ф. неординарна и требует от хотя бы краткого и разумеется иронического ознакомления с ней.

Родившись еще в сталинскую эпоху, Федор Ф. по молодости лет сумел не попасть под тяжелое колесо истории, и долгое время относился к жизни с умеренным оптимизмом.

Закончив в Дубне среднюю спецшколу с псевдонаучным уклоном и заочное подготовительное отделение Кембриджского университета, поступил на мехмат МГУ. Этот факультет ему удалось закончить досрочно за два года, в которые между делом он поигрывал в теннис за сборную России от МГУ.

>Поэтический талант обнаружился внезапно, и не сразу был замечен его обладателем. Но от таланта деваться было некуда.

В 1982 году, случайно зайдя в Клуб Ильфа и Петрова газеты «Гудок», Ф.Ф. был незамедлительно открыт руководителем клуба, всемирно известным ныне писателем Александром Кабаковым (лауреатом «Золотого теленка»-1981), после чего, в этом же году, ему пришлось стать лауреатом упомянутого клуба.

Второй раз наш будущий лауреат был открыт в комиссии по борьбе с молодыми писателями одним из ее руководителей Андреем Кучаевым (лауреатом «Золотого теленка»-1970). После подобных открытий и путь в «Клуб ДС»* стал широко открыт перед Федором Ф., и если он не очень энергично воспользовался этим путем, то, возможно, потому, что пошел другими путями, которых было много: теннис, драматургия, основанное им юмористическое творческое направление «Философ в бане», журнал с одноименным названием и т.д. На исходе истекшего тысячелетия тяга к поэзии и к лауреатству так одолела поэта, что он вступил, наконец, в самый тесный контакт с «Клубом ДС», в результате чего и стал (вполне закономерно и к большому удовлетворению администрации) лауреатом «Золотого теленка» - 2000.

С давних пор печатается, где хочет и когда хочет.

«Клуб ДС» - Клуб Двенадцать Стульев

  Безумный Гений Мистера Крэга или Гамлет вниз по Волге. Пьеса
  "Ты не бывала в Риме. Колизея…"
"Аглая, оглянись окрест…"
"Баран – не глуп. Мозги имеет…"
"Какие там чувства и страсти…"
"Когда гармония в природе…"
"Кому сей способ изложенья…"
"Кончен пир. Залита скатерть…"
"Мадам, я – не мальчик, и знаю…"
"Меня не очень тянет в Сочи…"
"Моргнул зрачок телеэкрана…"
 
* * *

Ты не бывала в Риме. Колизея,
Разрушенного временем и роком,
Окинуть не была способна оком,
Восторгом чувств внезапно холодея.
И взглядом по развалинам скользящим,
Проникнуть в глубь запущенных столетий,
Увидев при закатном, тусклом свете
Спрессованное время в настоящем,
Ты не могла. А жаль! Ведь в вечном Риме
Легко доступна истина простая:
Все сокрушают годы, пролетая,
И тем сильнее, чем они незримей.
Так стоит ли гостям короткосрочным
Бескрайнего отрезка мирозданья,
Нам, людям, детям разума побочным,
Надеяться на длительность купанья
В беспечных водах бытия проточных?
Не думаю. Наоборот, уверен
В обратном, даже противоположном.
И только жду, когда сей смысл несложный
Откроется тебе в известной мере,
И скажешь ты: "Пора, мой друг! Покоя
Не просит больше сердце, сладко млея.
Плевать на Рим, черт с этим Колизеем,
Переходи к любви и все такое,
Чтоб время, уходящее всечасно,
Хотя бы уходило не напрасно!"

* * *

Аглая, оглянись окрест,
Не суживая кругозора,
И ты увидишь ясным взором:
Так много в мире чудных мест,
Где жизнь, в различных проявленьях,
Себя воспроизводит вновь
В животных, людях и растеньях,
Чем подтверждает, что любовь –
Одна из вечных форм движенья,
И ей претит любой застой...
Куда ты, милая, постой!

* * *

Баран – не глуп. Мозги имеет,
И мог бы быть вполне умен.
Он – просто думать не умеет,
Мозгами не шевелит он.
В простейшей логике бессилен,
Хотя, известно, в голове
Есть у барана тьма извилин
На бледно-сером веществе.
Но не умеет. И не хочет
Пускать в работу вещество,
И лишь рога надменно точит.
Баран! Ну, что возьмешь с него!
И никогда иным не станет,
Поскольку быть таким привык.
На этом стих свой о баране
Кончаю. Всё. Несут шашлык.

* * *

Какие там чувства и страсти?
Какие порывы души?
О чем вы? Надежды на счастье
Тогда только лишь хороши,
Когда основанья возможны
Для оного. Ежели нет –
То нужно весьма осторожно
Рассматривать данный предмет,
Иначе в пустом суесловье
Потонут и опыт, и новь...
То – времени нет, то – здоровья,
А вы говорите – любовь?!

* * *

Когда гармония в природе,
Когда душевно бодр народ,
Когда Парнас и музы в моде –
Тут каждый песню пропоет,
И в восприимчивом эфире
Сама собой звучит струна.
А ты, поэт, сыграй на лире,
Когда она едва слышна.
Когда ты лавром не увенчан,
Пегасу лень копытом бить,
И очень редкие из женщин
Готовы за талант любить.
Сыграй, и звуки извлекая,
Доверь их чистому листу.
И я тебя зауважаю.
И даже, может быть, прочту.

* * *

Кому сей способ изложенья
Глубинно чужд иль непривычен,
Тот, прочитав мои творенья,
Воскликнет: он – косноязычен!

Но в бесполезный спор пускаться
Не стану я, пыхтя натужно:
Косноязычьем тоже, братцы,
Умело пользоваться нужно.

И видеть разные аспекты,
Марая белую бумагу,
Ведь от дефекта до эффекта
В поэзии – не больше шага.

А кто того понять не хочет
Иль не готов для восприятья,
Тот может выбрать, между прочим,
Себе достойнее занятье,

Чем, не достигнув погруженья
В предмет и в суть, к словам цепляться,
Приняв свободу выраженья
За неуменье выражаться.

* * *

Кончен пир. Залита скатерть
Брызгами шальных утех,
И лежат лицом в салате
Те, кто к Счастью ближе всех.
Те, кто к цели шел и цели
Предназначенной достиг:
Не добрался до постели,
Но поймал блаженства миг.
И завидуя подспудно,
Осуждающе глядят,
Кто хотел бы, но прилюдно
Не посмел упасть в салат.

* * *

Мадам, я – не мальчик, и знаю,
Что как, что зачем, что куда.
От женщины польза бывает,
Но больше, конечно, вреда.

Не съел я собаку на этом,
Но опыт мой все же не мал:
Иначе не стал бы поэтом
И лирики бы не писал.

Иль, думаете, по рассказам
Друзей и знакомых, поэт
Искусственно фразу за фразой
В уме сочиняет? О нет!

Пройдя сквозь житейские рифы,
Познав, а потом – осознав,
Он выводы делает в рифму
И редко выходит не прав.

Поэт только кажется глупым,
Себя раскрывать не спеша.
Я вижу насквозь и без лупы –
Чего хочет ваша душа.

И что в уголочке укромном
Застенчиво прячете там.
Нет, зря вы пытаетесь томно
Лапшу мне навешать, мадам.

Сочувствую. Но не играет
В подобные игры поэт:
От женщины польза бывает,
Но чаще, конечно же – вред...

* * *

Меня не очень тянет в Сочи.
Конечно, море и прибой,
Конечно, пламенные ночи
И пунш, простите, голубой.
Но эти дамочки на пляже –
Они ж не по любви, отнюдь, –
И стоит ехать в дальний путь,
Чтобы попасть на распродажу?
Я понимаю, каждый труд
У нас почётен, и тем паче
Достойно должен быть оплачен.
Но и меня пускай поймут:
Есть вещи поважней наличных.
И где природою самой
Устроен просто рай земной…
Любить за деньги неприлично.
А я приличия ценю.
И будь те дамочки бесплатны,
Меня по двадцать раз на дню
Тянуло б в Сочи, вероятно...

* * *

Моргнул зрачок телеэкрана,
А ночка темная была.
Я вдруг увидел таракана
И взял газету со стола.
Но слышу голос: «Что ты, спятил?
С мозгами полный раскардаж?
Я столько времени потратил
Взбираясь на седьмой этаж.
Я лез по мусоропроводу.
И для чего? – подумай сам:
Чтоб получить газетой в морду?
Чтоб желтой прессой по усам?
И после этого ты станешь
О гуманизме речь вести,
А видишь в каждом таракане
Врага? Эх, господи, прости.
Да, я другого цвета кожи,
И пятый пункт мой не вполне.
Но ксенофобией, похоже,
Ты болен, угрожая мне...»
Всем бренным телом я в три слоя
Покрылся краскою стыда:
О, как бываем мы порою
Не толерантны, господа!

* * *