|
№ спецвыпуск
апрель 2007 |
К 80-летию газеты «Московский университет»
Как я был полиглотом
В конце 2006 года мы объявили творческий конкурс, посвященный юбилею газеты. Нет! Мы не призывали писать о газете! Наоборот: в выборе темы авторам предоставлялась полная свобода!
Как и обещали, публикуем произведения победителей в юбилейном выпуске газеты. Поздравляем и благодарим всех участников!
Работы призеров, по техническим причинам не вошедшие в этот номер, будут обязательно помещены в обычных — еженедельных — выпусках нашей газеты. А также мы расскажем, как поздравляли победителей конкурса. Не пропустите!
Август 1975 года в Москве выдался отменным. Короткие грозовые ливни освежали воздух. В Актовом зале Московского университета состоялось торжественное закрытие Международного конгресса по стратиграфии и геологии карбона. Участники конгресса отправились в геологические экскурсии в разные концы страны. Я поехал в Донбасс и на Северный Кавказ.
Тридцать геологов, из них половина иностранцев, две недели путешествовали по горам и равнинам и, наконец, прибыли в Кисловодск — конечный пункт экскурсии, где в торжественной обстановке состоялся прощальный ужин.
Ровно в семь все иностранцы были в ресторане. Наши, в том числе и я, конечно, опоздали и ловили на себе не очень приветливые взгляды зарубежных коллег. Наконец, все собрались, и первый тост произнес дуайен иностранцев — немецкий геолог. Переводчица — немка, которая оказалась единственным переводчиком, — сходу донесла до нас его трогательную речь. Мы дружно поаплодировали, выпили по рюмке и закусили. Затем встал турок и весьма темпераментно сказал что-то красноречиво-непонятное. Наступила пауза, все переглядывались, не зная, что делать.
Тут ваш покорный слуга, уже пропустивший добрую рюмку «столичной», поднялся и начал:
— Наш южный коллега восхищен конгрессом. Его покорила Москва и москвичи, покорил розовый Эльбрус в лучах восходящего солнца и куэсты (обрывы — прим. ред.) меловых гор, так напоминающие окрестности Стамбула. Но самое яркое впечатление у нашего турецкого коллеги оставили дивные русские женщины, за красоту которых он поднимает тост!
Последовали дружные аплодисменты, звон бокалов и уничтожение роскошных закусок. Мой коллега и близкий друг Леопольд Федорович Думлер, поначалу с опаской глядевший на меня, широко заулыбался.
Не успел я прожевать ломтик твердокопченой колбасы, как поднялся испанец и с веселой искоркой в глазах стал что-то быстро-быстро говорить. Кроме знаменитого «No pasarano!» («Они не пройдут»), я не знал ни одного испанского слова, но все же решил заменить отсутствующего переводчика.
— Дорогие коллеги! — начал я «переводить». — На севере моей родины находится крупнейший в Испании Астурийский угольный бассейн с углями всех сортов. Он напоминает мне ваш Донбасс, где мы были в начале экскурсии. Я, так же как и мой турецкий коллега, очарован русскими женщинами. Я сожалею, что со мной нет гитары, и я не могу исполнить серенаду во славу русских красавиц! За их очарование!
Гром аплодисментов вырвался из открытых окон ресторана и прокатился по кисловодской долине. Гул в зале нарастал. Наши геологи украдкой смахивали слезы умиления, иностранцы уважительно поглядывали на меня. Все больше охотников рвалось произносить тосты. Я лихо «перевел» выступления филиппинца, венгра, аргентинца. Переводы делались все более веселыми и игривыми. Когда я переводил тост очаровательной француженки, я вспомнил, что в детстве изучал этот певуче-журчащий язык. В душу мою тогда запали слова «deliciose medame» — «дивная женщина». Свое темпераментное выступление deliciose medame закончила так:
— Господа! Меня покорила галантность русских геологов, которые в экскурсии не раз доказывали, что они настоящие мужчины!
Потом были танцы. Я танцевал с очаровательной Боженой Жаковой — чешским углепетрографом, с которой потом долго обменивался поздравительными открытками.
v
В конце вечера снова взял слово дуайен, пожелал всем удачи, а меня поблагодарил, назвав уважительно полиглотом.
Расплата за «полиглотство» наступила на следующее утро. Турецкий подданный подвел ко мне аргентинца и попросил помочь им пообщаться. Я схватился за голову и простонал на ломаном английском:
— Excuse me, please! My head is very ill! Yesterday I drank many wisky and forgot all the language! Excuse me once more!
Сочувственно покивав головами, мои любознательные коллеги удалились.
М.В. Голицын, профессор,
геологический факультет МГУ
|
