|
№
27-28 (4046)
август 2003 |
МОЯ ВНЕЗАПНАЯ РОССИЯ
К 140-летию со дня рождения русского поэта
Ф.К.Сологуба
Вот, пожалуй, еще одно небольшое стихотворение, явно навеянное воспоминаниями о годах, прожитых в провинции и оставивших глубокий, сокровенный след в душе поэта.
Федор Кузьмич Сологуб (настоящая фамилия Тетерников) родился в феврале 1863 года в Санкт-Петербурге в бедной семье. Отец поэта умер, когда ему было всего четыре года. Мать определилась прислугой в семье Агаповых - петербургских бар, у которых она прежде работала. Господа относились к мальчику хорошо. Он был на особом положении: читал книги, журналы, слушал музыку и посещал театр. Сологуб рано ощутил свой поэтический дар. В двенадцать лет он уже пишет стихи. В это время он много и разнообразно читает. Книга становится его главным интересом в жизни.
В 1878 году поэт поступает в Учительский институт и начинает всерьёз думать о своём литературном призвании. Ему повезло: в институте преподавали самые передовые педагоги того времени. Атмосфера свободы личности формировала лучшие качества учеников. Естественно, что соответствующая среда, широкий и разнообразный круг общения, а также стремление поэта к знаниям, необходимым для его становления как литератора - постепенно делали своё дело. Уже тогда были начата его первая серьёзная работа – поэма "Одиночество", над которой он продолжал трудится до окончания института и после переезда в провинцию. Дипломная работа "Животный эпос в сказках русского народа" является его наиболее ранним законченным произведением.
Через месяц после окончания с отличием Учительского института Сологуб, взяв с собой мать и сестру, едет преподавать в северные губернии России - сначала в Крестцы, затем в Великие Луки и Вытегру. В провинции поэт провел, в общей сложности, десять лет. Именно в эти годы, как мне кажется, и вобрал в себя русский поэт тот огромный потенциал красоты своей родины, который определил глубинную суть его поэзии. И это несмотря на то, что в повседневной жизни он оказался обреченным на умственное и нравственное одиночество. Неслыханная красота и загадочная затерянность магического кристалла, под названием "глубинка России", в необъятном мироздании помогает ему почувствовать некую избранность и тайное величие Родины. Это чувство остаётся с ним на всю жизнь.
Если однажды вы прочтёте, что в основе поэзии Сологуба лежит только "…ощущение жизни, отравленное ежечасным ожиданием смерти, погружение в безотрадные потёмки человеческого духа, состояние отчаянной усталости и бессмысленных томлений…" или неприятие жизни и т. д., не верьте! Сологуб пишет много, разнообразно, касаясь не только основных вопросов земного существования, но и проигрывая в стихах различные мыслимые и немыслимые "колдовские" сюжеты, иногда далёкие от реальности. Однако каждый человек может иметь переживания необычайной интенсивности и насыщенности, каждый из нас представляет собой сгусток мифов, историй, преданий, а человек творческий, коим был Сологуб, особенно богат кризисами духовного роста и психодуховной трансформации. Все его изощренные искания в мистериях рождения или смерти - это, пожалуй, прежде всего, игра ума, находящегося, порой, в вынужденной изоляции, ума творчески и психически активного. Подобные искания свойственны многим настоящим поэтам, предпочитающим осмысление состояний жизни и смерти пустым декларациям.
"…Работать стихами и прозою можно только при условии возможно большего общения с людьми с их общественными интересами, - я же поставлен вне такого общения, - писал Федор Кузьмич из провинции редактору журнала "Русский начальный учитель" В.А.Латышеву. Однако главная моя цель - приобрести такую степень образованности вообще, которая достижима в моих условиях".
В 1892 году Сологуб по протекции Латышева смог переехать в Петербург. Несмотря на то, что его столичная жизнь становится гораздо более насыщенной и активной, он, коренной петербуржец, хорошо знавший и любивший столицу, крайне редко помещал героев своих произведений в этот город. Его лирика также менее всего была городской. Не буду сейчас останавливаться на подробностях дальнейшей жизни поэта в Петербурге. С течением времени происходит формирование его поэтического мастерства. Выходят в свет его первые прозаические и поэтические книги. Образы и структура его стихов становятся настолько новыми для классической русской поэзии ХIХ века, что принадлежат уже к другому периоду русской литературы - эпохе модернизма.
Однако сейчас хочу сказать о самом главном - о его любви и бесконечной преданности Родине. Его любовь к России была беспредельной, и, пожалуй, это основа основ его внутреннего поэтического Я.
Мало у кого из русских поэтов можно найти стихи о России, подобные тем, которыми я хочу закончить эту статью.
ГИМНЫ РОДИНЕ
О, Русь! В тоске изнемогая,
Тебе слагаю гимны я.
Милее нет на свете края,
О, родина моя!
Твоих равнин немые дали
Полны томительной печали,
Тоскою дышат небеса,
Среди болот, в бессилье хилом,
Цветком поникшим и унылым,
Восходит бледная краса.
Твои суровые просторы
Томят тоскующие взоры
И души, полные тоской.
Но и в отчаянье есть сладость.
Тебе, отчизна, стон и радость,
И безнадёжность и покой.
Милее нет на свете края,
О Русь, о родина моя.
Тебе, в тоске изнемогая,
Слагаю гимны я.
2
Люблю я грусть твоих просторов,
Мой милый край, святая Русь.
Судьбы унылых приговоров
Я не боюсь и не стыжусь.
И все твои пути мне милы,
И пусть грозит безумный путь
И тьмой, и холодом могилы,
Я не хочу с него свернуть.
Не заклинаю духа злого,
И, как молитву наизусть,
Твержу всё те ж четыре слова:
"Какой простор! Какая грусть!"
1903 г.
РОССИЯ (сонет)
Ещё играешь ты, ещё невеста ты.
Ты вся в предчувствии высокого удела,
Идёшь стремительно от роковой черты,
И жажда подвига в душе твоей зардела.
Когда поля твои весна травой одела,
Ты в даль туманную стремишь свои мечты,
Спешишь, волнуешься, и мнёшь, и мнёшь цветы,
Таинственной рукой из горнего предела
Рассыпанные здесь, как дар благой тебе.
Вчера покорная медлительной судьбе,
Возмущена ты вдруг, как мощная стихия,
И чувствуешь, что вот пришла твоя пора,
И ты уже не та, какой была вчера,
Моя внезапная, нежданная Россия.
Вот, пожалуй, еще одно небольшое стихотворение, явно навеянное воспоминаниями о годах, прожитых в провинции и оставивших глубокий, сокровенный след в душе поэта.
Лежу в траве на берегу
Ночной реки и слышу плески.
Пройдя поля и перелески,
Лежу в траве на берегу.
На отуманенном лугу
Зелёные мерцают блестки.
Лежу в траве на берегу
Ночной реки и слышу плески.
Это, почти реальное переживание, можно так ясно себе представить и, ощутив себя на месте поэта, расслабиться, отдохнуть душой и телом, и, почувствовав себя обновленным, вновь включиться в бесконечное столпотворение жизни.
Редактор
Центра СМИ МГУ,
член СП Татьяна Кайсарова
|
