|
№ 35 (4226)
ноябрь 2007 |
Инновационный университет
«Космические» достижения
Научно-исследовательского института ядерной физики МГУ
|
Новое открытие, изобретение — результат кропотливой работы
|
Мы продолжаем публикацию интервью с директором НИИЯФ им. Д.В. Скобельцына профессором М.И. Панасюком, начало — в № 34 (ноябрь, 2007).
— Михаил Игоревич, каковы задачи секции технологии космических материалов Центра?
— Задача секции технологий космических материалов, которую мы стараемся решить с помощью именно инновационного гранта, заключается в продолжении исследований поведения материалов в космосе. Проблемы длительных полетов, полетов в условиях больших доз радиационного облучения остаются открытыми. Мы стараемся приблизить исследования в области новых материалов к технологиям их создания. Речь идет о материалах, которые были бы более легкими, более устойчивыми к потокам плазмы, к воздействию сильных радиационных полей. Сейчас космическим конструкторам задаются жесткие требования к срокам существования спутников. Для геостационарных спутников этот срок равен 15 годам. При этом спутник должен быть легким, небольшим и стоить недорого. В связи с этим мы создали с нуля две лаборатории по технологии космических материалов с новым оборудованием, которые, думаю, с начала нового года уже будут пущены в строй. Причем исследования в лабораториях должны стать базой для наших же студентов, чтобы они работали на современном оборудовании.
— Планируется ли сотрудничество с ФНМ в области изучения и разработки новых материалов?
— Мы, конечно, в курсе, чем занимается ФНМ, но пока что конкретных научных контактов по космическим технологиям у нас нет. Хотя, думаю, совместные проекты со временем должны возникнуть, потому что НИИЯФ сейчас все глубже вникает в ту область, которой ранее не занимался. Это, в первую очередь, физика твердого тела, чем и занимаются на ФНМ.
— На что направлена работа секции космической информации Центра?
— Прежде чем говорить о задачах секции космической информации, стоит рассказать о космической погоде. Это очень широкое понятие, включающее в себя и геомагнитную активность (магнитные бури), и воздействие плазменных потоков от Солнца на Землю. Мы же хотим заняться более узким, но очень важным направлением — обеспечить мониторинг радиационной обстановки в космосе.
Наша планета окружена радиационными поясами. В результате вспышек на Солнце на Землю спорадически приходят высокоэнергетические частицы. Задача заключается в прогнозировании данных потоков, которые очень вредны и опасны, как для спутников, станций, так и для самих космонавтов. Поэтому мы хотим в рамках секции космической информации Центра создать систему радиационного мониторинга, которая была бы ориентирована, в первую очередь, на нужды космической промышленности.
— Для успешного мониторинга требуется запуск нескольких спутников. Спутник «Коронас-Ф», поставлявший информацию, уже не работает. Какие запуски будут осуществлены в ближайшее время?
— Кстати, спутник «Коронас-Ф» был запущен в 2001 году и пять лет проработал на орбите (до 2005 года). НИИЯФ отвечал на этом спутнике за комплекс приборов для исследования излучения Солнца. Огромное количество информации получено со спутника, написано немалое число статей, дипломных работ и диссертаций. Если бы такой спутник сейчас существовал, он был бы монитором радиационных условий в космосе. Однако одного такого спутника мало. «Коронас-Ф», к примеру, летал очень близко от Земли (на расстоянии 500 км). Необходимы также спутники на геостационарной орбите, в межпланетной среде.
Сейчас на борту нескольких спутников системы ГЛОНАСС стоит аппаратура НИИЯФ, ведущая мониторинг условий космической среды. Через год будет запущен спутник «Коронас-Фотон» для исследования нейтральных излучений от Солнца (гамма квантов, нейтронов), на борту которого будет стоять пара наших приборов. В следующем году планируется запуск студенческих спутников в рамках международных проектов с Индией (спутник Youthsat) и с университетами Кореи и Мексики (спутник «Татьяна–2–Universat»). Также мы (совместно с другими университетами, предприятиями) участвуем в запуске юбилейного спутника, который намечен на конец этого года. На борту МКС также стоит наша радиационная аппаратура.
|
Рабочие будни НИИЯФ
|
— А с NASA институт сотрудничает?
— Примерно до 2002 года мы исключительно плодотворно сотрудничали с американцами, с NASA. В течение примерно 10 лет мы совместно работали по двум проектам — исследованию аномальной компоненты космических лучей. Но сейчас сотрудничать с NASA стало крайне тяжело: они решили делать все сами, никого близко не подпуская.
— Вы руководите одной из рабочих групп международной организации по стандартизации. Чем конкретно вы занимаетесь?
— Существует международная организация по стандартизации ISO (International Organization for Standardization — «МУ»), которая разрабатывает различные стандарты, в том числе и в рамках комитета по космической технике. Внутри данного комитета есть рабочая группа, которой руководит российский представитель. Это группа по стандартизации физических моделей окружающей среды. Речь идет о стандартных моделях магнитных полей, радиации в космосе, космических лучах, атомарном кислороде, атмосфере Земли. Космические агентства всех стран нуждаются в единых требованиях, в оценках факторов воздействия космической среды. Именно поэтому и нужны международные стандарты.
К примеру, конструкторы ошиблись в оптимальном выборе толщины стенки космического аппарата, сделав ее на миллиметр больше. Общий вес аппарата вырос, скажем, на 20 килограммов. При этом коммерческая стоимость запуска одного килограмма в космос составляет примерно 20–40 тысяч долларов. Согласитесь, «цена вопроса» велика. Один стандарт по космическим лучам, разработанный в НИИЯФ, уже утвержден ISO.
— Вернемся к работе Центра. С какими трудностями вы уже столкнулись?
— Проблема, по сути, одна, но глобальная, государственная. Оказывается, Российское космическое агентство не имеет денег на образование, а дополнительное образование обязательно должно быть платным. Это не большие деньги, но их нужно вписать в бюджет, что Роскосмос сделать не может. Сейчас пытаемся решить данный вопрос, уже кое-что удается.
— Что касается кафедры физики космоса, многие ли студенты выбирают ее?
— Нет, и это целая проблема. Ведь физический факультет — это 400 студентов на курсе, более тридцати специальных кафедр. На нашей кафедре обычно учились 10–15 человек с курса. В последние же годы число студентов упало. Я это связываю с тем, что 90-е годы были самыми неблагоприятными для космической программы России. Во-первых, из-за отсутствия финансирования. Во-вторых, из-за нехватки крупных, значимых для науки, проектов. Практически единственным крупным проектом в 90-е годы был «Марс–96», да и тот не вышел на орбиту. Единственный научный спутник, который работал на орбите в 2005 году, это наш спутник «Татьяна». И что? Студенты об этом не знают? Они же прекрасно понимают, что дальнейшей работы у них просто может и не быть, займись они исследованиями в области космоса. Однако в последние два–три года ситуация кардинально изменилась в связи с тем, что денег в государстве стало больше. В НИИЯФе сейчас, к примеру, реализуется четыре крупных проекта, которые в достаточной степени финансируются. То есть мы можем набирать людей, платить им более-менее приличную зарплату. Любому студенту, который приходит работать к нам в НИИЯФ (учится ли он на кафедре физики космоса или лишь собирается на нее поступать), мы гарантируем заработную плату. Конечно, при одном условии, если этот студент будет работать в конкретном проекте.
— Многие ли студенты идут затем в аспирантуру?
— Нет, не многие. Аспирантура — это проблема всего российского образования. Сейчас наблюдается определенная тенденция в столичных вузах: если ты москвич и готов работать в науке, то ты пойдешь работать лучше научным сотрудником, нежели в аспирантуру. Во-первых, аспирантура — это несоизмеримый уровень учебной нагрузки. Ребята должны и преподавать, и слушать лекции, и три экзамена сдать. На мой взгляд, не нужна такая большая учебная нагрузка. Человеку же надо кормить себя, семью, зарабатывать деньги. Как обеспечить достаточное самофинансирование, обучаясь в аспирантуре? Сейчас 99% аспирантов отдают своей научной работе процентов десять времени. К тому же надо учитывать, что это Москва. Мы в Москве не можем угнаться за уровнем заработных плат специалистов, вышедших из нашего же университета, будь то специалисты в информатике или ядерной физике, но работающих в частных фирмах или корпорациях олигархов. Как результат, диссертационная работа либо вытягивается за уши, либо она вообще не защищается. Сейчас процент защищаемых диссертаций в срок чрезвычайно низок, около 40%. В аспирантуре стало не то, что тяжело, просто невозможно заниматься научной работой.
— Что же нужно менять в аспирантуре?
— Учебные программы. Нужно сделать так, чтобы аспиранты 90% своего времени проводили в научных лабораториях. Надо также резко поднимать размер стипендий и обеспечивать доплаты в рамках работы по конкретным научным проектам.
— Расскажите о ваших ближайших планах, о перспективах дальнейшего развития Центра.
— Инновационный грант, к сожалению, заканчивается. Однако мощная основа инновационного образования в МГУ уже создана. Что касается переподготовки работников космической промышленности, надо увеличивать нашу активность, усиливать агитационную кампанию. В ближайшие годы, если мы получим соответствующую поддержку в рамках будущего инновационного гранта, за который Московский университет, наверняка, будет бороться, космические технологии встанут на самый приоритетный уровень исследований. Причем уже сейчас НИИЯФ МГУ находится в стадии заключения договора о совместной деятельности с главным предприятием Роскосмоса — Исследовательским центром имени М.В. Келдыша в области исследований по космическим нанотехнологиям. В рамках этого договора планируется открытие совместной лаборатории. Это и станет следующим этапом развития Центра «Космические технологии и образование».
— Вы сказали «космические нанотехнологии». Вы не считаете, что сейчас значение нанотехнологий сильно, так скажем, раздуто?
— Надо немножко пожить, потом посмотрим. Как сказал недавно Е.П. Велихов: «То, что мы раньше называли атомным проектом, сейчас называется нанотехнологией». То есть крупные средства сейчас направлены в нанотехнологии, что со временем должно принести большую пользу — будет создана инфраструктура, в рамках которой не только по нанотехнологиям можно будет ожидать значительных достижений. Общество определенно выиграет. Главное — правильно организовать проект. Атомный проект, к примеру, был очень грамотно организован. Выделены гигантские деньги и всего за 10 лет достигнуты огромные результаты: атомный реактор, атомная бомба, водородная бомба и начало термоядерных исследований. Если и в нанотехнологическом направлении миллиарды рублей будут израсходованы целевым образом, ничего в этом плохого нет.
— В МГУ открылись новые факультеты / корпоративные университеты. Как вы думаете, не теряет ли диплом МГУ своей ценности?
— Думаю, это не вызовет девальвации диплома. Открытие новых факультетов ведет лишь к конкуренции. А здоровая конкуренция — это стимул прогресса. Конечно, бесконечное множество их не должно быть. В любом случае новые факультеты имеют свою специфику. Подождем лет 5–10, посмотрим, что из этого получится.
— В заключение что бы вы хотели пожелать НИИЯФу?
— Молодежи больше. Вот где наше спасение и наша удача. Мы должны все силы приложить к тому, чтобы молодое поколение обращалось в науку.
Стоит дополнить, что для повышения квалификации в Центре «Космические технологии и образование» подготовлены короткие программы:
— «Цифровая обработка сигналов и программирование цифровых сигнальных процессоров» (лекции — 10 часов, практические занятия — 64 часа);
— «Физика космоса и космические исследования» (лекции — 36 часов, практические занятия — 36 часов);
— «Космическая геоэкология» (лекции — 36 часов, практические занятия — 36 часов);
— «Космическое материаловедение» (лекции — 36 часов, практические занятия — 36 часов);
— «Космическая радиобиология» (лекции — 36 часов, практические занятия — 36 часов).
Что ж, если вы еще не «в космосе» (то есть не занимаетесь соответствующими исследованиями, разработками и т. д.), но можете и хотите быть в нем, не отказывайтесь от этого. Помимо романтического научного интереса и простой необходимости развивать ракетно-космическую отрасль уже сейчас в ней осуществляются крупные и даже амбициозные проекты. Создание и работа Центра «Космические технологии и образование» МГУ — лучшее тому свидетельство.
Беседу вела Надежда Пупышева
|
