|
№
29-30 (4090-4091) |
«Жар холодных числ»
Газета «Московский университет» предлагает вам познакомиться с ними: узнать об их пути в науку и научных достижениях, о том, как они живут, где родились и выросли, чем увлекаются, об их радостях и проблемах. Человек, о котором пойдет речь сегодня, кроме всего прочего, наш университетский поэт, написавший пьесу «Архимед–2002», поставленную в День Физика на ступеньках физфака. Итак, знакомьтесь – Александр Емельяненко. – Александр, расскажите, пожалуйста, о себе. Чем вы занимаетесь? – Я – сотрудник физического факультета, работаю на кафедре физики полимеров и кристаллов. – Как получилось, что вы стали здесь работать? – Так, как это обычно и бывает: окончил Московский университет, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, потом был оставлен на кафедре в должности младшего научного сотрудника. – Наверное, все это было не так просто, ведь желающих после завершения обучения остаться работать в Московском университете довольно много? – Конечно, пришлось немало потрудиться. Я вёл научную работу на кафедре, публиковал научные статьи в отечественных и зарубежных журналах, участвовал в конференциях, получал именные стипендии. В результате окончил университет с красным дипломом, по окончании аспирантуры с успехом защитил диссертацию… – Как она называлась? – «Молекулярные модели полярных и хиральных жидких кристаллов». – Да, для не физика это звучит тяжеловато. К теме науки мы еще вернемся, а сейчас мне бы хотелось, чтобы вы рассказали побольше о себе. Где вы выросли, почему решили поступать в МГУ, как вам жилось здесь все эти годы? – Я вырос в Челябинске – большом городе на Южном Урале, в семье ученых. Мои родители занимаются астрономией, преподают в Южно-Уральском государственном университете. Последние классы общеобразовательной школы я заканчивал в физико-математическом лицее, после которого было естественно продолжать обучение в престижном вузе. Я выбрал МГУ… Наверное, хотелось уехать куда-нибудь подальше, как говорится, других посмотреть, себя показать… Нас человек семь одноклассников вместе в Москву поехало. Большая часть из них поступили в физтех, а я и мой друг – тоже Саша – в МГУ. Так мы с ним вместе и шли по университетской жизни: вместе на физфаке учились, потом распределились на одну кафедру, в один день диссертацию защищали… – Да, это здорово, когда школьная дружба не проходит с окончанием школы. Ведь первые годы вдали от дома – самые трудные. Всё приходится учиться делать самому, привыкать к тому, что можешь положиться только на себя… По дому, по родному городу не скучали? – Конечно, скучал. Я очень люблю Урал – за красоту наших гор, озер, которых у нас многие сотни… Горы наши богаты углем, другими полезными ископаемыми, особенно знамениты наши мраморы. Вообще, Урал – край драгоценных камней. Металлургическая промышленность сильно развита, машиностроение. У нас в городе даже монумент есть – «Сказ об Урале», символизирующий богатырскую силу края… Интересно географическое положение нашего города. Челябинский округ, расположенный в глубине России и Евразии, тем не менее, всегда был пограничьем: здесь пересекаются магистрали, связывающие Центральную Россию с Сибирью, Средний и Южный Урал – с Казахстаном и Средней Азией. Люди поселились в этих краях очень давно: на берегах нашей реки Миасс обнаружены поселения и курганы бронзового века. Многие века после сарматов до прихода русских здесь обитали тюркские племена, которые в средние века составили башкирский и казахский народы. Поэтому у нас так много тюркских названий. Возможно, река Миасс получила именование по названию племени, которое на ней обитало на заре бронзового века. У мари, финнов «миес» означает человек, мужчина. Во втором «с» в названии – остаток слова «сес» – река, вода на языке кетов. Так что Миасс – Миессес – Река людей. – А как Москва? Стала она вторым домом? – Трудно сказать… Наверное. Можно строчками из моего стихотворения ответить? Вас достали скрипящие двери, – Значит, всё-таки полюбили Москву. А девушку любимую встретили? – Да. Не только же учиться. Хотя время на личную жизнь только в аспирантуре появилось, если честно. Сейчас эта история продолжается счастливой семейной жизнью. В общежитии тесновато, конечно, поэтому пока без детей: с маленькими было бы совсем трудно. Но университет своим питомцам старается помогать. Так что будем надеяться. – Вы – специалист в области жидких кристаллов, так ведь? Не могли бы вы объяснить, что это такое? – Давно уже не секрет, что набор состояний вещества не ограничивается твердым, жидким и газообразным. Например, в некоторых веществах наблюдается не прямой переход из твердой фазы в жидкую, а серия фазовых переходов, причем каждая промежуточная фаза обладает частью свойств твердого тела и частью свойств жидкости. Все эти фазы принято называть жидкокристаллическими, а вещества, в которых они наблюдаются – жидкими кристаллами. Как правило, такие вещества состоят из анизотропных молекул (вытянутых или сплющенных). Именно их форма чаще всего приводит к существованию жидкокристаллических фаз. Традиционно выделяют нематическую, смектическую и колонную ЖК фазы. Нематическая фаза более похожа на жидкость, поскольку в ней молекулы беспорядочно движутся по всему объему и не имеют предпочтительных положений. Однако в отличие от молекул жидкости, молекулы нематика имеют предпочтительную ориентацию. Упрощенно их можно представить в виде палочек, которые преимущественно ориентированы вдоль некоторой оси, называемой директором нематического порядка. В смектической фазе помимо ориентационного порядка возникает еще тенденция молекул собираться в слои. Лишь незначительной части молекул удается «перепрыгнуть» из одного слоя в другой. Однако в пределах каждого слоя молекулы по-прежнему движутся беспорядочно. Если молекулы не палочкообразные, а наоборот, похожи на диски, то вместо смектической фазы возникает так называемая колонная фаза, в которой молекулы-диски предпочитают выстраиваться в колонны (один диск над другим), и эти колонны уже движутся беспорядочно по объему.
Деление на нематическую, смектическую и колонную фазы тоже не является конечным, ибо каждая из перечисленных фаз может состоять из нескольких подфаз, которые существенно отличаются друг от друга. Например, в смектической фазе молекулы могут быть ориентированы строго перпендикулярно слою (смектик А), а могут быть наклонены (смектик С). Далее, наклон может быть в каждом слое в одну и ту же сторону, а может – в разные. Недавно мною, совместно с М.А. Осиповым из Института кристаллографии РАН, была теоретически предсказана целая серия сегнетоэлектрических смектических фаз, в которых направление наклона молекул (а значит и поляризация) меняются от слоя к слою необычным образом. Фазы имеют периодическую структуру, а именно, направление наклона молекул повторяется через несколько слоев. Теория дает правильную структуру фаз с периодом три и четыре слоя (Рис. 1). Такие фазы наблюдались за два года до этого в лаборатории унив Наша теория окончательно развеяла споры о структуре фаз с периодом три и четыре слоя, а также предсказала структуру других фаз, период которых больше четырех слоев (Рис. 2). Недавно эти фазы были обнаружены в лаборатории университета Дублина (University of Dublin, Ireland). Область стабильности этих фаз сравнительно небольшая, и в настоящее время ученые заняты синтезом новых веществ, в которых сегнетоэлектрические смектические фазы с большими периодами были бы стабильны в более широком диапазоне температур. Это свойство открыло бы большие возможности для их использования. Но уже сейчас несомненно, что эти фазы могут быть использованы, например, в технологии изготовления ЖК-дисплеев, поскольку «переключение» из одной фазы в другую достигается приложением сравнительно небольшого электрического поля, и задержка изображения при переключении гораздо меньше, чем в использующихся сейчас нематических дисплеях. Важно также подчеркнуть, что открытие новых фаз – явление само по себе очень редкое, и, как правило, случается за много лет до того, как их начнут использовать. Поэтому ученым-теоретикам зачастую приходится активно отстаивать свою точку зрения, и в условиях очень жесткой конкуренции не сразу их открытия получают признание и поддержку. – Большое спасибо за ваш рассказ. Пусть у вас и дальше все получается. Желаем успехов!
Беседу вела Повелители своих надеждВ сентябре 1959 года газета "Московский университет" опубликовала фото первокурсников В. Шишлакова, А. Забровского и Л. Быковских и заметку о них. И вот спустя десятилетия – новая встреча с университетской газетой. – Да будут тверды пути ваши! – напутствовал выпускников журфака МГУ им. М.В. Ломоносова декан Ясен Николаевич Засурский. Другие преподаватели добавляли: с университетским образованием вы становитесь истинными повелителями своих надежд. Прощальное собрание дипломников проходило сорок лет назад на Моховой улице в здании, где тогда располагался журфак.
Как же сложилась «повелительная» судьба молодых журналистов-шестидесятников, многие из которых ныне разменяли уже седьмой десяток лет? Так сразу мы вам и сказали! Фигушки! Сначала промочим горлышко молочком с кисельком, как в шутливой сказке. А потом уж и ответ получится. Говорил же философ и писатель древности Сенека Младший: «Приятно иногда и подурачиться». Для этого «иногда» и повод подходящий: сорок пять лет с даты поступления и сорок лет со дня выпуска. Словом, посидим рядком да пошутим ладком. Идет? Ну и влип! Лягушки квакали – все животики надорвали. – Ну, билет вы, конечно, знаете. Давайте поговорим о комедии «Лягушки», – предложила студенту преподаватель древнегреческой литературы несравненная и артистичная Елизавета Петровна Кучборская. – Читали? – Обижаете! «Лягушки» – это совершенство комедийного жанра. Читаешь – животики надорвешь. – В таком случае, – обрадованно сказала ироничная преподавательница, – вы не могли не запомнить, как же у комедиографа поют эти удивительные создания. – В нашей деревне этих зеленых тварей – пруд пруди. И все голосистые – страсть! Пацаном я так любил на вечерней зорьке слушать их концерты. Ква-ква-ква было слышно далеко за деревенской околицей. – Два-два-два, – откровенно хохотала собеседница. – Давайте-ка зачетку! Русский человек и не знаете, как поют лягушки! Просто срам! Измученный юноша выскочил из аудитории. – Ну что? – спросили болельщики в коридоре. – Двойка! – с досадой ответил парень. – Вот зачетка – убедитесь. – Ура! – не сдерживая радостных эмоций, дружно загудела толпа. – За сегодня это уже десятая пятерка. А накануне экзамена препод пугала, дескать, час расплаты настал, никакой пощады не будет, пятерок тоже. Растроганный знаток лягушачьего кваканья влетел в аудиторию: – Спасибо, Елизавета Петровна! Век не забуду! – Что вы, что вы! Вы же билет-то знали. Вот и по достоинству оценили. Студент не останавливался: – А как же все-таки пели эти безобразия, будь они неладны? – Очень даже элегантно, – последовал ответ. – Отличные голоса. У них гимн был такой: бре-ке-ке, бре-ке-ке, бре-ке-ке! Шедевр! И оба азартно рассмеялись. Да так, что до сей поры слыхать. Шарм. А истеблишмент – это бяка.
После молочка-киселька отведаем пирожка из сказочной печки и в телеграфном темпе полузгаем семечки-прибамбасы. Дело в том, что курс действительно был рабоче-крестьянским. Оттого и юмор был искренним, наивным, но всегда метким. Ироничный американский писатель-философ Уильям Олджер называл такие юморинки «мудростями в портативной форме». Преподаватели и студенты факультета даже заводили специальные записные книжки-копилки, куда вносили наиболее удачные студенческие приколы. Бывало, что за них преподаватели ставили хорошие оценки. А как же иначе! Факультет-то творческий! Итак, ответы студентов на экзаменационных сессиях: – Знаменитые пастушеские песни Вергилия «Буколики» написал римский поэт Марон Публий Буколий, а сборник называется «Вергилики». – Главный герой французского романа «Красное и черное» Жюльен Сорель мог родиться только в США, в хижине дяди Тома, на берегу океана – свободно и воды много. – Истеблишмент – это, по-моему, такое американское блюдо. Звучит загадочно, а на вкус – копыта отбросишь. – Фабула «Декамерона»? Пожалуйста. Только можно я расскажу в частушках? Декаме, Декаме – Одна глупость на уме. Куда глупость – туда я, Вот такая фабулЯ. – Да, я читал «Записки охотника». Правда, только одну записку. – Наука о языке так и называется – наука о языке. А если одним словом – лингвиНИстика. Тряхнем молодостью. Здесь и тут болит – это не про нас. Думаете, если мы съедаем уже седьмой десяток, так нам только и осталась одна антагонистическая борьба с болячками? Ошибаетесь. Мы, конечно, уже не те. Стали седыми бабушками и дедушками. Морщинистыми. Некоторые – лысыми. Это же жизни прелестный водоворот. В нас не потухла молодецкая энергия. По-прежнему горит пламень, зажженный факультетом. Все выпускники сотворили хорошую карьеру. Например, Ю. Махрин, В. Кирясов, Г. Птицын, В. Шмыгановский, Р. Армеев работали в «Правде» и в «Известиях». Ю. Махрин до сих пор публикуется в «Правде», имеет ученую степень. В. Климов – на ответственной должности в «Парламентской газете». В. Широнин – генерал. С. Галкин – главный редактор одной из газет на Тамбовщине. А. Благонадежный – предприниматель. Выпускники журфака миллионами публикаций, теле- и радиопередач, книжками стихов, повестями, рассказами, пьесами, сценариями увековечили свои имена на скрижалях советской и российской журналистики, имеют по два-три высших образования, ученые степени, почетные звания, награды. Занимают высокие должности в СМИ и в бизнесе. Словом, жив и бодр курилка. И не захлебнулся свободой. Во многом мы обязаны своим преподавателям – великим трудолюбцам. Все они - настоящие личности, ученые и златоусты. На лекции, которые читали студентам Кучборская, Архипов, Татаринова, Лазаревич, Розенталь, Калинин сбегался весь Моховой гуманитарный околоток – студенты, сотрудники и преподаватели исторического, филологического и юридического факультетов. Недаром же журфак МГУ называли домом с талантливыми обитателями. Здесь мы научились любить профессию, радоваться тому, чего ещё нет. Ведь прошлое – это лишь миг, а впереди у жизни только даль.
Владимир Шишлаков, |
Будущие ньютоны, дарвины и менделеевы. Люди, добившиеся значительных успехов в науке, те, кому решением Ученого Совета присваивается категория «Молодой специалист» Московского университета.
ерситета Миннесоты (University of Minnesota, USA). Следует заметить, что определить структуру жидкокристаллических фаз очень сложно (в отличие, например, от структуры твердых тел, которую можно воссоздать при помощи современных микроскопов). Долгое время структуру фаз, о которых идет речь, можно было лишь предположить, исходя из их свойств. В последние годы было предложено множество способов (использующих, в основном, рассеяние света на молекулах ЖК), которые в совокупности дали ученым представление о структуре изучаемых фаз.
