№ 20 (4211) июнь 2007	Инновационный университет От атмосферы до ближнего космоса, или Работа кафедры физики атмосферы Окончание. Начало в № 19 — Было бы целесообразно установить приемники в более сейсмичных районах? — Конечно. Нужно их поставить и исследовать данные явления долгие годы. По крайней мере, десятилетия. Говорить о прогнозе мелких землетрясений (2–4 балла) бессмысленно, но для прогнозов разрушительных землетрясений в 6–7 баллов необходимы весьма длительные наблюдения и исследования, поскольку случаются они не так часто. Отметим, что ионосфера довольно сильно откликается даже на довольно слабые возмущения у поверхности Земли. Почему так происходит? Плотность атмосферы уменьшается экспоненциально, то есть очень резко, падает с высотой. При ничтожных возмущениях атмосферы у поверхности возмущение достигает значительных размеров в верхних слоях. Противоречий с сохранением энергии нет, энергия не увеличивается. Растет просто амплитуда колебаний. Если представить, например, висящую цепь, у которой нижние звенья гораздо тяжелее, чем верхние, то при небольшом колебании нижних звеньев цепи по ней побежит волна, которая начнет раскачивать верхние звенья с растущей амплитудой. Поэтому «наверху» хорошо проявляются даже небольшие возмущения (низких частот до десятка герц, более высокие частоты затухают) в виде акустико-гравитационных волн (инфразвука и волн плавучести). Соответственно радиофизическими методами данные волны и возмущения плазмы можно регистрировать с высокой точностью. — Каковы дальнейшие планы, ближайшие перспективы? — Повысить качество томографических реконструкций, дистанционного зондирования. Выявлять новые физические, геофизические явления. В частности, будем работать по более конкретным вопросам влияния Солнца, то есть как вариации солнечного ветра возмущают ионосферу, как передаются дальше в атмосферу и как влияют в конечном итоге даже на биосферу, на человека. Данное влияние существует, но вопрос о механизмах воздействия остается открытым. — Инновационный проект является всецело положительным, или он все же приведет к каким-то негативным последствиям? — Любое вложение, которое позволяет поднять хотя бы технический уровень, безусловно, будет положительным. Однако, по правде сказать, уровень этих вложений не так уж и велик, особенно если оценивать его в масштабах страны. — В МГУ открыты и открываются корпоративные университеты, инновационные факультеты. Как вы думаете, действительно ли они так востребованы? — Безусловно, они нужны. Но все-таки МГУ — это классический университет, и не стоит делать сильный перекос в сторону корпоративных университетов, которым, конечно, приятно и полезно использовать марку университета. Заказчики корпоративных университетов требуют в основном своего, специализированного, образования, они хотят получить готового работника для настоящего момента. Классический же университет дает более фундаментальное и широкое образование, которое позволит быстро осваивать конкретные приложения. Условно говоря, мы не можем точно знать, чему конкретно учить, потому что наука и технологии быстро меняются. Поэтому целесообразно давать общие фундаментальные знания, которые позволят быстро «переучиваться». Именно умение и способность на основе фундаментальных знаний быстро «доучиваться» и осваиваться в новых конкретных областях будут цениться в будущем. Кто знал, что так «взорвется», к примеру, рынок сотовых телефонов и персональных компьютеров? Все это появилось буквально на наших глазах. Здесь следует отметить, например, как многие молодые выпускники с фундаментальным образованием быстро освоились и в новой рыночной экономике. Многие выпускники естественных факультетов МГУ, МФТИ, МИФИ стали успешными бизнесменами. — Проблемы озонового слоя, изменения климата являются, по-вашему, результатом деятельности человека или все же естественным природным процессом? — Абсолютно достоверно в настоящее время сказать нельзя. Поскольку данных недостаточно, то это скорее вопрос веры. Можно утверждать только, что данные проблемы определяются как антропогенным фактором, так и внутренней динамикой системы, вопрос в соотношении этих факторов. Большинство сейчас склоняется к тому, что главной причиной является антропогенный фактор. Однако здесь влияют и другие факторы, политические и финансовые интересы. Чем больше вы «пугаете» правительство, тем больше вероятность выделения денег на исследования. Озоновая проблема является блестящим примером, как нужно «раздувать проблему». Показательно, к примеру, поведение того же концерна «Дюпон», который вместе с несколькими другими концернами во многом контролирует физико-химическую науку в Америке. Первоначально они категорически возражали против полученных данных о влиянии хлор-фтор углеродов на озон. Однако, когда они создали заменители хлор-фтор углеродов, то поменяли точку зрения и стали ярыми поборниками замены этих соединений куда более дорогими веществами, в разработке которых они являются монополистами. Думаю, России не следует бежать «впереди паровоза» в данной исторической ситуации. Проблема климата — это проблема динамики комплекса сложных нелинейных систем, где присутствуют собственные сильные внутренние вариации. Кроме того, у нас нет точных данных и о поведении Солнца. Что такое все наши измерения и данные? Это сто лет инструментальных измерений. В Англии, правда, чуть больше. Хорошо известно, что не так давно, в XVII–XVIII веках, был Маундеровский минимум, когда в Европе было значительно холоднее. Я уже не говорю, что с периодикой в десятки тысяч лет происходят ледниковые периоды. Человечество, возможно, не так далеко, по геологическим меркам времени, от того момента, когда мы можем «свалиться» в новый ледниковый период, проводя мероприятия по борьбе с потеплением. Антропогенными выбросами, газами часто пугают в последнее время. Но, пока нет необходимой базы данных, научно достоверно предсказать их влияние нельзя. Однако то, что России вряд ли стоит проявлять здесь особую активность, достаточно очевидно. Хотя бы в силу того, что ближайшие последствия потепления для страны в основном будут положительны. Не стоит забывать, что чуть ли не треть всех мировых выбросов дают США. К этому же уровню сейчас приближаются Китай, Индия и азиатские «тигры» в целом. Индия и Китай категорически отказываются участвовать в программах по разработке технологий для уменьшения объемов выбросов. Аргумент простой: «Кто испортил воздух? Индустриальные страны. Тогда давайте нам технологии, и мы будем их внедрять, но не станем вкладывать деньги сами». Поэтому, если США, Китай, Индия дают почти половину всех выбросов, остальным (Европе, России) бессмысленно стараться. То, что многое здесь определяется политикой, прекрасно просматривается на примере США. Предыдущая администрация Клинтона и Гора была большим поборником борьбы с изменением климата. Нынешняя администрация, думаю, не столько из научных соображений, сколько в противовес предыдущей, приняла полностью противоположную точку зрения. США отказались от Киотского протокола. Если уж Америка не участвует, то вся борьба, целью которой является уменьшение объемов выбросов, теряет смысл. Тем не менее, работы по исследованию и моделированию климата необходимы, чтобы приближаться к научному пониманию и, возможно, к истине. — Что бы вы могли пожелать кафедре, современным и будущим студентам? — Удачи и дальнейших успехов. Студентам могу пожелать еще улучшения внешних финансовых условий, но это вопрос уже к государству. Иначе, как шутит один мой коллега, в науке наступит эра женщин — жен состоятельных мужчин. Если они, конечно, заинтересуются наукой… Поблагодарим В.Е. Куницына за откровенное интервью. Будем надеяться, что эра жен богатых мужей все-таки не вступит в свои права и научные разработки, исследования будут привлекать все больше и больше увлеченных и преданных своему делу людей. Иначе вполне реальные мечты об экономике, основанной на знаниях, так и останутся хорошей, но не реализованной идеей. Кафедра физики атмосферы физического факультета МГУ, в свою очередь, исследует масштабные взаимодействия всех геосфер, функционирующих под влиянием не только ближнего космоса. Исходя из особенностей исследовательских работ кафедры можно сказать лишь одно: «Выше только звезды». Пожелаем кафедре дотянуться до своих звездочек, все так же активно работая, удивляя результатами не только российских, но и зарубежных ученых. Что ж, до новых открытий и идей! Беседу вела Надежда Пупышева   «Если вы познали совершенство — не соглашайтесь на компромисс» Первый заместитель директора ВШГА В.Л. Ерёмин «Мы их называем слушателями или магистрантами, говоря, что это более высокий уровень, чем просто студент», — начал свой рассказ об учащихся, о жизни нового факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, Высшей школе государственного администрирования, первый заместитель директора ВШГА Владимир Львович Ерёмин. Являясь инновационным факультетом Московского университета, ВШГА, вобрав лучшее (мировой опыт работы таковых школ, образовательные стандарты МГУ), перевела подготовку кадров среднего и высшего звена государственного управления на качественно иной уровень. Откровенно говоря, при первом же знакомстве со школой возникает единственное ощущение — «все не как у людей». Точнее, не так, как мы привыкли. Посудите сами. Здание факультета, расположенное, кстати, аккурат за корпусом Архива МГУ, новое, уютное, просторное, светлое. При входе в здание приятно удивляет наличие стоек с постоянно обновляющейся деловой прессой, а главное, улыбающаяся (!) охрана, по-доброму интересующаяся: «Вы к кому?» или «Вам помочь?». Что ж, за здание спасибо главе наблюдательного совета компании «Базовый элемент» О.В. Дерипаска, который является и заместителем председателя попечительского совета ВШГА. А замещать «приходится» самого руководителя аппарата Правительства РФ вице-премьера С.Е. Нарышкина. История создания, как и структура обучения ВШГА также «ни на что не похожи». Школа была создана в крайне сжатые сроки. Лишь два-три года назад начал изучаться опыт устройства подобных школ в других странах. За основу была взята открытая Шарлем де Голлем после Второй мировой войны французская Национальная школа администрации ENA, которая и является основным партнером ВШГА. Ее девиз: «Служить государству, а не власти». Обучение в ВШГА длится два года и осуществляется по программе специализированной подготовки магистров «Государственное администрирование» по направлению “Менеджмент”». На первый курс принимаются уже дипломированные специалисты, магистры, бакалавры, успешно прошедшие вступительные испытания и имеющие опыт работы. Основой обучения является самостоятельная внеаудиторная работа. Плюс ко всему доброй традицией ВШГА, видимо, станет так называемое крещение курса: предполагается, что каждая группа слушателей будет иметь собственное название, отражающее дух, ценности, перспективы группы… Однако вернемся к беседе с В.Л. Ереминым, рассказавшим не только о специфике, планах и перспективах Высшей школы государственного администрирования… — Владимир Львович, каковы основные условия приема в ВШГА? — При поступлении сдается два экзамена: менеджмент (письменно, устно), английский (письменно, устно). Мы принимаем людей с высшим образованием и желательно с опытом работы. Обучение проходит по очень серьезным магистерским программам, рассчитанным на взрослых людей. У нас обучаются слушатели с двумя высшими образованиями, есть кандидаты наук и т. д. Уровень ВШГА действительно серьезный, максимально приближенный к стандарту МРА. Хотя в России стандарта такого пока нет, но мы максимально стремимся к тому, что уже существует на Западе. — Вы непременно рассматриваете прежнюю работу поступающего, рекомендации? — Учитывается все, поскольку люди должны понимать предмет, а не просто прочитать книгу, посидеть на лекциях. Работа в школе выстроена так, что преподаватель является неким управленцем познавательной деятельности слушателя. Все охватить в рамках аудиторных занятий невозможно, тем более что магистерские программы сейчас имеют ограничение — 14 часов в неделю, поэтому очень многое рассчитано на дистанционное обучение, самостоятельную работу. Магистрам, к тому же с опытом работы, нужно давать больше самостоятельности. — Первый набор слушателей прошел в феврале. Обнаруживаются ли уже те моменты в структуре обучения, которые требуют изменений, доработки? — Трудно говорить о минусах. Первые выводы мы сделаем по окончании первого семестра. Наверное, нужно делать больше опционных часов по некоторым предметам, дополнительных занятий по иностранному языку. Это и слушатели сами просят. Стоит также расширить экономический блок и международную составляющую: ввести преподавание европейских, международных отношений. Мы только начали работу и, само собой, полны всевозможных планов. У российской госслужбы сейчас много проблем. Профессиональных госслужащих очень мало, они, в основном, остались в армии, в силовых структурах и в МИДе. Поэтому мы планируем и целевую подготовку специалистов по новым для нашей страны программам высшего образования, профессиональной переподготовки и повышения квалификации. В школе внедряется система тьютерства. Так как подготовка является индивидуальной, точнее даже индивидуализированной, в настоящий момент у нас обучается всего 15 слушателей. Каждому из них нужен тьютер, который управлял бы их образовательным процессом и в то же время руководил написанием диссертации, которая, несомненно, станет основой для подготовки слушателей к будущей профессиональной деятельности. В идеале должно быть два тьютера. Один — университетский сотрудник или научный работник, второй — практик, который непосредственно занимается той или иной тематикой в органах власти. Школе требуется также расширение партнерской сети, расширение сотрудничества в рамках Европы и СНГ. — Основным партнером ВШГА является Французская национальная школа администрации… — Она готовит управленцев, как для Франции, так и для новой Европы, которая сейчас развивается настолько стремительно, что порой удивляешься. Как России себя вести с Европой? Сближаться с ней или нет? Если да, то какие должны быть приоритеты? Это вопросы, которые волнуют сегодня всех. Международное сотрудничество играет большую роль, поскольку часто мы не знаем или просто не замечаем международный опыт. Стоит сейчас приехать в Европу… Сейчас там многое меняется. В некоторых случаях меняется в не совсем понятном направлении. — Вашими партнерами является Французская национальная школа администрации, канадская Национальная школа публичной администрации, Венская дипломатическая академия, Лондонская школа экономики и политических наук, Центральный экономико-математический институт РАН и т. д. Какое именно расширении партнерской системы вы планируете осуществить? — В планах — сотрудничество с коллегами из таких же школ в Германии, США, Италии, в Восточной Европе. Чуть больше года назад мы вошли в две международные организации: Международную ассоциацию институтов и школ публичного администрирования и Европейскую группу публичной администрации. Планируем вступить и в другие профессиональные организации, поскольку опыт такого общения трудно переоценить. Когда встречаются коллеги из разных стран и обсуждают одни и те же проблемы, это очень интересно, познавательно. Совместно с нашими российскими и зарубежными партнерами мы очень активно развиваем направление «Электронная школа», ориентированное как на наших слушателей, так и на регионы, представители которых не всегда имеют возможность приехать в Москву для обучения или повышения квалификации. — Среди слушателей преобладают молодые люди, а не девушки. Это случайность? — Изначально среди кандидатов на обучение было больше девушек, а поступило больше молодых людей. Конечно, не потому, что юноши оказались умнее. Просто многие девушки не смогли оставить свои семьи и переехать в Москву на два года. — Каковы ваши научные планы? — Налаживание научной деятельности школы, запуск научно-прикладных проектов. Например, нас очень волнует вопрос статуса государственного служащего. Серьезно задумываемся над открытием новых программ. Пока не буду конкретизировать, но аналитическая работа в данном направлении ведется. В перспективе — внедрение электронной школы в регионы, прежде всего, в филиалы МГУ, а в дальнейшем — в региональные администрации. — Предполагается ли наряду с обменом опытом с международными партнерами обмен учащимися, преподавателями? — Обязательно. Например, в июне у нас будут вести спецкурсы преподаватели из Франции. Причем это будут эксперты французского Сената. Между МГУ и французской школой подписано соглашение, которое предусматривает обмен, как информационный, так и обмен студентами, преподавателями. — Они будут преподавать на французском? — Нет, преподавание ведется на английском. Французский в достаточной мере все же мало кто знает, хотя у нас слушатели его изучают. Но знание английского языка является одним из основных требований при поступлении, поскольку Школа претендует на международный уровень и нужно понимать людей, которые приезжают к нам из разных стран. — Наблюдается ли какой-то прогресс у слушателей, несмотря на то, что их обучение только начинается? — Безусловно. Недавно прошла защита курсовых работ. Надо отметить, что сами темы работ были оригинальными и актуальными. И администрация, и преподаватели отметили их очень высокий уровень, приближенный к магистерской диссертации. Каждый слушатель подготовил презентацию своей работы. Чем дальше, тем больше у слушателей появляется новых идей. Конечно, какие-то идеи мы им предлагаем. К примеру, сейчас они думают над названием группы, которое будет отражать дух, идеи, веяния современности и в то же время перспективы. И, конечно же, иметь отношение к государственной службе, к государству. Уже месяц они думают над этим, вскоре должны придти к единому решению. — Слушатели отмечают, что основной упор в обучении делается на самостоятельную работу. — Это естественно. Они взрослые люди, которых просто нужно верно направлять. Предметы у всех одинаковые, в отличие от интересов: кому-то интересно изучать право, кому-то финансы и т. д. Поэтому они самостоятельно углубляют знания в конкретной области и уже в конце мая окончательно определятся с темой магистерской диссертации. Конечно, кто-то финансист, кто-то экономист, но общие вещи должны понимать все. У руководителя большого ранга всегда есть заместитель по экономике, по финансам, поэтому он на основе всей полученной от них информации должен принимать решение, причем единственное правильное. Именно на принятие такого решения и нацелена диссертация. Мы даже провели специальное четырехчасовое инструкторско-методическое занятие по написанию магистерской диссертации. Думаю, что нашим слушателям будет интересен и сам процесс ее написания, и полученный результат. — Пожалуй, ваши слушатели не заинтересованы в списывании… — Нет, конечно. Они вообще люди очень творческие. — А развивают ли слушатели ораторские способности? — Разумеется. Слушатели развивают как ораторские способности, так и навыки ведения переговоров, публичного лидерства, поведения в конфликтных ситуациях. Немалое значение играет интуиция, видение отдаленных последствий, результатов. Например, сегодня мы совершенно не представляем, что будет через пятнадцать лет. Однозначно то, что Россия будет играть все большую и большую роль на международной арене. Чтобы все предусмотреть, стране нужны хорошие управленцы: не те, которые зачастую просто отсиживают занятия для получения диплома, а люди, которые мотивированно выбирают свой путь, обладая лидерскими качествами, амбициями. — Видимо, все, кто сюда поступает ,довольно амбициозные люди. — Да, однозначно. В самом положительном смысле этого слова. На самом деле, это очень важно. Ведь когда ты добился какого-то результата, ты, не останавливаясь на достигнутом, должен идти к следующему. — Предполагается ли практика в период обучения? — Обязательно. Первая практика пройдет уже этим летом. Мы хотим, чтобы в перспективе она была и в России, и за рубежом, причем как в органах власти, так и на предприятиях. В мире существует огромный опыт. Не хотелось бы его игнорировать. Ничто так не мотивирует как конкретная практическая деятельность, ее результаты. — Мировой опыт, конечно, хорош. Но учитываются ли при обучении особенности нашей страны, менталитет человека? — А как же. Особенно в условиях глобализации. Характерный пример — вступление России в ВТО. — Кстати, как вы относитесь к вступлению России в ВТО? — Относиться можно по-разному, как положительно, так и отрицательно, но глобализация предполагает, что все нужно в мире координировать. Координировать же можно зачастую лишь через международные организации. Мы планируем, что наши выпускники будут иметь возможность работать в этих организациях, отстаивая, в первую очередь, интересы России. К примеру, один мой коллега в свое время представлял интересы России в Парижском клубе. Сейчас он будет вести у нас спецкурс по государственным заимствованиям и управлению долгом. Что такое долг, кто им должен управлять? Каким образом? Можно ли его продавать, покупать? Существует очень много тонкостей, которые часто ускользают от нашего внимания, но которые необходимо знать и учитывать в практической деятельности. Мы живем в таком мире, когда нельзя учитывать интересы лишь одной страны или одного региона. — Расскажите о преподавательском составе ВШГА. — Постоянных преподавателей у нас нет. Все приглашенные. Это преподаватели МГУ и вузов-партнеров, Российской академии наук, специалисты-практики, как российские, так и зарубежные. Очень активным нашим партнером является Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Думаю, что этим летом некоторые наши слушатели будут проходить там практику. — Часто бывает, что слушатели противоречат преподавателям? — Скорее не противоречат, а дискутируют с ними. И это хорошо. Ведь не бывает одного рецепта для решения всех задач. Очень много дискуссий у нас по экономическим вопросам, в которых наиболее активное участие принимают наши слушатели – магистры экономики. Мы хотели бы, чтобы наши учащиеся понимали, о чем им говорят, когда они, к примеру, слушают экономистов. Они должны понимать, что означает фраза «инфляция составила столько-то процентов» и какие должны быть реальные экономические показатели… Окончание — в следующем номере Беседу вела Надежда Пупышева
Первая полоса
Пресс-служба
Вести МГУ
Новости ректората
Университетские диалоги
В гостях у Мельпомены
Инновационный университет
На пользу науке
Филологос
01
Объявление
Мир творчества
Личное мнение
Новости Москвы
На главную страницу