|
№ 31 (4180)
октябрь 2006 |
Рубрику ведет
Надежда Пупышева
В рубрике «Личное мнение» мы продолжаем цикл статей, посвященных теме «Наука в России». В предыдущих номерах ученые различных научных институтов России, а также люди, не занимающиеся научной деятельностью, делились своими соображениями на предмет актуальных вопросов российской науки.
Мы не стремимся получить глобальное социологическое исследование (это дело совершенно других организаций), но хотим узнать, что думают наши сограждане о положении науки в России.
Призываем всех желающих присоединиться к обсуждению данной темы! Пишите нам на: redakcia@rector.msu.ru.
Редакция
Наука в России — взгляд из МГУ
Комплексное понимание проблемы — основа для нахождения правильного решения. Заключительная статья в рамках данной рубрики о состоянии науки в России, как и предыдущие две, не претендует на глубокое исследование одной из актуальных проблем страны, но может быть весьма интересна гражданам Великой научной державы, хотя кто-то и скажет, что Россия уже давно не является таковой…
Немалый интерес представляет понимание сложившейся ситуации сотрудниками МГУ им. М.В. Ломоносова — «храма наук», коим по всеобщему признанию является наш университет.
1. Каковы, на ваш взгляд, основные проблемы российской науки?
2. Куда в первую очередь должны вкладываться деньги?
3. Нужно ли сокращать число сотрудников РАН и других научных институтов?
4. Сильно ли зависит жизнь ученых от получения грантов, от совместных работ и публикаций с учеными других стран?
5. Стоит ли брать на руководящие должности специально подготовленных менеджеров, или научными институтами должны управлять ученые?
Е.А. Щербакова, преподаватель английского языка, кафедра мировой политики, философский факультет:
1. Финансовая проблема и проблема смены поколений. Старшее поколение уже не может работать на должном уровне, так как не успевает за общим темпом роста и развития, а молодежь не может работать, потому что нет рабочих мест. С другой стороны, молодым специалистам неинтересно, так как они зачастую настроены на высоко оплачиваемую работу. Старшее поколение преподавателей не уступает своих мест: они тоже хотят работать, они много знают, обладают большим опытым, но сориентироваться в постоянно меняющемся мире они уже не могут, и заинтересованной молодежи приходится уходить в другую сферу деятельности.
2. Деньги, в первую очередь, думаю, стоит вкладывать в образование, в воспитание, в здравоохранение. А наука, мне кажется, такая тонкая сфера деятельности, что не каждому дано в ней принять участие. Сейчас многие идут в науку не для того, чтобы получить образование, а чтобы просто получить степень. Допустим, вы студент и вам нужно обязательно попасть в аспирантуру, написать какую-то бумагу, я имею в виду диссертацию, но она в итоге не всегда отвечает научным требованиям, не являясь, по сути, научным исследованием. Это делается для получения места, степени кандидата наук, а потом уже и доктора — это своего рода карьерный рост. Люди совмещают научную деятельность и зарабатывание денег каким-нибудь другим способом. Они ловят двух зайцев: научно развиваются для себя, а финансы получают в ином месте.
Думаю, все сферы деятельности требуют внимания. Хотя в первую очередь необходимо поощрять те области науки, которые в наибольшей мере требуют реформ. Необходимо развивать прикладные науки — людям нужны результаты, они не доверяют «долгоиграющим» процессам. Безусловно, теория превыше всего, но нужны практические разработки, чтобы физик не ломал голову, куда идти дальше, зная, что ему необходима смена оборудования.
Довольно трудно внедрять новые изобретения, особенно молодым ученым. Всегда возможен отказ, потому что никто не знает, чем это может обернуться. Но все равно нужна практика в науке, современные технологии нельзя воспринять без соответствующего оборудования. Не всем нужна наука как таковая, нужно учиться пользоваться ее достижениями. В России настолько все умны в области теории, что просто правильно включить компьютер не всем удается — может током ударить…
3. Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Думаю, должны постепенно происходить перестановки. Перемены темпов роста экономики, в том числе, реформа образования, способствуют изменениям. К примеру, гениальные в своей сфере деятельности личности должны быть активно привлечены к участию в науке. Ведь РАН — это созвездие гениев… Но как менять — не всегда ясно.
4. Нет, настоящий ученый, я думаю, в деньгах особо не заинтересован, ему интересен сам процесс, то есть он счастлив от того, что он изучает.
5. Думаю, да. Потому что человек науки — это человек исследования, а чтобы наладить контакт между наукой и получением знаний нужно какое-то среднее звено. Предположим, студент получает образование, но ему необходима еще и практика. Должно быть связующее звено на определенных взаимных условиях, так как многие студенты просто не знают, как себя дальше подать, если они хотят заниматься наукой. А сотрудники научных институтов просто не знают, кого из студентов взять для дальнейшего развития науки. Наука же — это постепенное накопление опыта. С другой стороны, нужно опасаться корыстных намерений менеджеров.
А.М. Куренной, профессор, зав. кафедрой трудового права, юридический факультет:
1. За всю Одессу я, конечно, говорить не буду, а вот что касается юридической науки — проблемы те же, что и в обществе: недооценка роли права. Потому что жизнь идет по остаточному принципу: на первом месте — политика, на втором — экономика, на третьем — право. Правда, на четвертом месте точные науки, но с ними еще хуже, чем с правом. Наша кафедра трудового права, к сожалению, фиксирует тот момент, что уже внутри правоурегулирования приоритет за собственностью, за землепользованием, за недропользованием, за чем угодно, только не за человеком. Трудовой кодекс был принят, по меньшей мере, 4 года назад, сейчас, правда, в него внесли небольшие изменения... Кодекс кодексом, он сам по себе может быть и неплохой, но практика применения законодательства нашими не совсем цивилизованными работодателями оставляет желать лучшего, а государство не сильно в эти проблемы вникает.
Финансирование науки, конечно, недостаточное. Какая же наука признает, что ее финансирование достаточное? Омоложения коллектива практически не происходит — очень сложно получать дополнительные ставки, особенно для молодежи. Например, у нас на кафедре 5 докторов наук, 3 доцента и только один ассистент. Я же не могу кого-то из профессоров заменить молодым только потому, что он молодой.
Если мы и преподаем и занимаемся наукой, то сотрудники РАН, в основном, заняты наукой. Какие у них проблемы, я не знаю, но чувствую, что они нищие.
У нас зарплата неплохая, но это все за счет внебюджетных доходов: платное обучение, платные услуги. Я считаю, что статус профессора-преподавателя Московского университета должен быть таковым, чтобы не возникало необходимости работать где-либо еще. У меня, например, нет выходных на неделе, потому что все, что я делаю, я делаю в свободное от работы время. Я уже забыл, когда отдыхал. Когда я был аспирантом, было больше времени читать научную литературу, чем сейчас. Здесь, как и во всей российской науке, фанатики одни работают. Что касается перспектив: нуждается ли Россия в современном трудовом праве?.. Оказалось, что не очень. Правительство признало, что у нас 30% трудоспособного населения находится вне сферы правоурегулирования, эта концепция занятости — социально опасная ситуация.
2. Не знаю, я могу научить, как их тратить. На книги, к примеру, их сейчас выпускается очень мало. Издательства интересуют оперативные комментарии, потому что на них можно зарабатывать, а монографии издаются не так часто.
3. Не знаю, ничего не могу сказать за Академию наук.
М.Г. Покидченко, профессор; Т.А. Дробышевская, доцент кафедры истории народного хозяйства и экономических учений, экономический факультет:
1. Здесь можно выделить, наверное, два аспекта: с одной стороны, нужно сохранить фундаментальность науки (то, что не коммерческое и скорее всего никогда не будет коммерческим), а с другой стороны — то, что имеет прикладное значение, нужно учиться продавать. Ведь довести открытие до изобретения, а изобретение до потока — это целое искусство: получить грант на исследование, деньги на пробный вариант, а потом еще и средства, чтобы поставить производство на поток. Институт бизнес-ангелов, конечно, развивается, но пока очень мало таких людей, готовых рисковать своими или привлеченными средствами. Продавать идеи за границу не проще: нужно связаться с определенными людьми, подать свою идею.
Зарплаты необходимо повышать. К примеру, нам и представителям других дисциплин приходится подрабатывать. То есть время, которое могло быть потрачено на научную деятельность, расходуется иным образом. Тот, кто не может без науки, еще что-то из себя «выдавливает», а другие науку просто отложили и занимаются заработком. По логике, если у ученого будет хорошая зарплата, то ему не придется подрабатывать, и будет больше времени на науку, это решит и проблему сокращения числа молодых специалистов. Одна наша сотрудница, к примеру, ежедневно встает в 6 утра. Читает лекции, занимается наукой, работает на износ, через некоторое время периодически попадает в больницу… Но она просто не может без науки. Физики, химики, биологи, к примеру, нуждаются не только в нормальной зарплате, но и в оборудовании, для нас же библиотека и бумага — вот все оборудование. Люди едут за рубеж не только за длинным рублем, но и за возможностью нормально заниматься наукой, а не работать на устаревшем оборудовании. К примеру, знакомый выпускник биофака уехал в США, у него были исследования на коровьих сердцах: «Я в России заказываю коровье сердце один раз в два месяца, чтобы мне его привезли, а здесь ко мне утром приходят и спрашивают, сколько нужно на сегодня».
2. С трибун сейчас говорится, что нужно развивать передовые технологии. Думаю, необходимо поднимать педагогику. В условиях постиндустриального общества все зависит от человека. Уровень образования в России упал, в этом году, говорили, что поступивших больше, чем закончивших школу. То есть мало того, что поступает каждый закончивший школу, но еще и тот, кто не получил диплом раньше. Формально в стране всеобщее высшее образование, другое дело — качество этого образовании. Страдает среднее образование, так как очень мало людей, которые профессионально умеют что-то делать, зато масса людей, имеющих диплом о том, что они профессионально могут ими руководить. Речь идет о школьном и о среднем специальном образовании. Но это, конечно, не проблема науки, а проблема государство в целом.
3. Сейчас создаются институты, они будут голосовать за сокращение сотрудников РАН, потому что убеждены, что академическая наука просто не востребована. Ведь прикладники всегда считают, что теоретики не нужны. Теория — это обобщение практики, поэтому основная информация все-таки у прикладников. Деньги же счет любят — дали деньги, нужен результат, а история про «фундамент для будущих поколений» сейчас неактуальна. Это общая проблема для любой страны. Чем фундаментальнее наука, тем меньше под нее выделяется средств. Наука — это «удовлетворение любопытства за государственный счет». Чем более общая теоретическая наука, тем меньше конкретных критериев, чтобы оценить, есть у человека какие-то результаты или он просто получает зарплату. Скажем, на Западе введен такой показатель, как индекс цитируемости: мол, если тебя цитируют, значит, работа — действительно стоящая вещь, но и здесь есть обходные пути — ты меня цитируешь, я тебя. Или другой показатель — объем публикаций, хотя нередко получается, что объем нагоняется пустым словоговорением, а теоретически важная, оригинальная статья может быть весьма небольшой.
4. Если молодой специалист хочет связать свою жизнь с наукой, ему нужно быть готовым к тому, что придется бегать, работать не в одном мессе, искать гранты, которые, безусловно, «помогают». Но грант — это мода на страну, на тему. Наукой можно зарабатывать хорошие деньги, просто нужно иметь определенные связи с бизнесом, точнее, с заказчиком.
М.В. Чукичев, доцент кафедры физики полупроводников, физический факультет:
1. Основная проблема состоит в том, что наука не финансируется, достаточно плохо идет подготовка кадров, существующее образование разрушается. Я считаю, что переход к платному обучению идет в ущерб уровню подготовки специалистов. Ведь талантливая молодежь из провинции, к примеру, не в состоянии будет учиться в высших учебных заведениях. Проблема молодежи также очень серьезна, сейчас на молодой ум отрицательно влияют СМИ, особенно телевидение.
2. Средства должны вкладываться в те отрасли науки, которые обеспечивают развитие высоких технологий, то есть в электронику, в космические исследования, в ядерную энергетику. Последнюю сейчас опасаются, но при соблюдении необходимой техники безопасности она имеет существенные преимущества. Во-первых, она долговременна, а во-вторых, с ее помощью можно вырабатывать очень большие мощности. Нужно развивать в определенных пропорциях и фундаментальную науку, и прикладную. Ведь любая прикладная наука, в конце концов, основывается на результатах фундаментальных исследований. Я не знаю, будут ли ученые получать достойные зарплаты, но думаю, что российская наука еще не погибла и ученые будут всячески стараться ее развивать.
3. Государство должно обеспечить интенсивную научную работу в вузах и не нужно разрушать Академию наук, как сейчас пытаются это делать, где за счет массового сокращения пытаются повысить зарплату и финансирование некоторых работ. Государство наше достаточно богато, чтобы не идти в таком направлении. К примеру, средства, получаемые за счет добычи нефти, необходимо использовать сейчас, а не откладывать на далекое будущее. Нужно финансировать и науку, и промышленность наравне.
4. Дополнительное финансирование ученых за счет грантов, мне кажется, не очень перспективно для них.
5. Настоящих специалистов-менеджеров очень мало, и реальную помощь в развитии научных исследований они оказать не могут. Все-таки наука развивается благодаря труду ученых. Она и должна управляться учеными, а с финансированием, конечно, могут помочь и менеджеры, если достаточно глубоко освоят системное представление о науке.
А.Д. Шапиро, инженер, кафедра химии почв, факультет почвоведения:
1. Финансирование… Я думаю, это единственная проблема, потому что подготовка кадров и состояние умов у нас первоклассные. Когда наши специалисты вынужденно перебираются за рубеж, равных им там нет, так как наше преподавание позволяет работать на любом приборе и осваивать его крайне быстро. Уровень образования в России падает, но МГУ благодаря прекрасному руководству и преподавательскому составу дает отличное образование, учит системному подходу к решению конкретных задач. Безусловно, плюсом является и то, что ректор понимает необходимость выплаты надбавок к окладам, стипендиям; в других вузах, к примеру, этого не делается.
2. Каждая область науки заинтересована, чтобы средства вкладывались именно в нее, при этом исследования могут быть не вполне актуальны, а иногда не очень и нужны. Безусловно, ученый должен обосновывать, каким образом могут пригодиться его исследования. Фундаментальная наука на то и фундаментальная, что ее можно потом «приложить»: нет агронома, который не изучал бы фундаментальные науки.
Уровень зарплаты, который есть сейчас, просто смешной. Поэтому приходится заниматься не только наукой, но и работать в других местах, чтобы обеспечить себе какой-то минимум. Фундаментальные исследования от этого, разумеется, страдают. Я, к примеру, занимаюсь наукой, потому что мне это действительно нравится, а не потому, что я этим зарабатываю на жизнь. Мне нравятся фундаментальные исследования, эти колбочки, я понимаю, зачем я это делаю. Я уходила из науки, но вернулась: это очень затягивает, университет сам по себе сильно затягивает; дело, наверное, в духе университета, в людях, с кото рыми ты говоришь на одном языке.
3. Если бы сокращение шло с последующим каким-то содержанием людей, если бы их переводили в другие места... Получается, что людей просто выкидывают… Нужно, конечно, обновлять научные институты, может быть, за счет перевода части сотрудников с работы на ставку на вольные выплаты. Многие отмечают, что российская наука стара, она вымирает. Есть ребята действительно талантливые, но кто пойдет работать на такие зарплаты.
4. Международные публикации, конечно, влияют, но их крайне мало. Из-за того, что наша приборная база отстала колоссально, сравнивать наши результаты с результатами иностранных коллег бывает довольно проблематично. То же с грантами, они ежемесячно ученым добавляют какие-то средства, но это не те деньги, на которые можно безбедно прожить.
Н.С. Зефиров, академик, зав. кафедрой органической химии, химический факультет:
1. Недостаточное финансирование. Думаю, это основная проблема, в связи с этим и притока молодых кадров не происходит. Вообще в любой популяции всегда есть десять процентов, которые кроме науки ничем заниматься не могут. Они и занимаются, остальные все разбежались. Всегда, в общем-то, наука была достаточно бедной. Есть просто какой-то общий уровень, особенно для фундаментальной науки. Фундаментальная наука как культура. К примеру, если человек не знает Ван Гога, он интеллигентный человек? Если человек в театр не ходит, он культурный или нет? Помимо культурной составляющей фундаментальная наука всегда приводит к тому, что исследования полезны. Фундаментальная наука сейчас не такая, как раньше, когда один человек мог делать все. Просто уже очень многое известно. А приложений знаний много, в них сейчас и захлебнулись.
Деньги можно и в России заработать, а отток умов происходит именно ради условий работы. Фундаментальная наука — очень дорогое занятие. В химии, к примеру, нужен ядерный магнитный резонатор, но он стоит непомерно дорого.
Помимо этого, фундаментальная наука не очень предсказуема, требует знания. Когда говорят, что российская наука «плохо прикладная», забывают, что науку нельзя рассматривать обособленно от социальной жизни страны вообще: общественные условия не способствуют никаким внедрениям. Сейчас хотят подменить одно другим: там, где не дорабатывает структурная реформа, различные венчурные фирмы, помощь малому бизнесу, ученому необходимо не только изобрести нечто новое, но и внедрить это изобретение.
2. Средства нужно расходовать комплексно. Если выделять деньги просто на зарплату без оборудования — толку никакого, только на оборудование — то же. Баланс разумный должен быть. Например, прежде чем лечить болезни, нужно было элементарно установить понятие микроба, исследования под микроскопом не носили прикладного характера. Позже стало понятно, что некоторых микробов нужно лелеять и холить, а других истреблять. Фундаментальная наука — это поиск истины. Но это дорогое дело и позволить его себе могут только развитые страны. Почему американцы сейчас впереди? Потому что у них есть фундаментальная наука. Кстати, именно американцы заставляли Германию и особенно Японию развивать фундаментальные науки... Конечно, для любой страны гораздо лучше вкладывать средства в дороги, питание и т. д., чем заниматься фундаментальными исследованиями.
Откуда берутся новые вещества? Из химии. Как химики их делают: из некой своей логики. Он что-то делает — химическое знание получилось, но кроме этого хорошо бы проверить, вдруг изобретенное вещество полезно. А систему испытаний, думаю, должно поддержать государство, тогда будут изобретены лекарства новых поколений.
3. Вообще, можно и всех разогнать, и мир не пропадет. Если наука не нужна государству, зачем ее сохранять? Загубить славную историю российской науки можно в пять минут. Другое дело — все восстановить…
4. Международные публикации — это очень приятно, приобретаешь международное реноме. А гранты… на них и живем, все деньги идут от грантов.
5. Проведем простой эксперимент: возьмем любой химический журнал, видим различные реакции — одна хорошая, вторая и третья тоже. Представьте, что вы менеджер и у вас есть средства на одну реакцию, а как их распределить, какую реакцию профинансировать? В этом и ответ: сначала нужно понять, а потом применять навыки менеджера. На баяне играть и то не каждый способен — слух надо иметь…
О современном состоянии российской науки можно говорить часами, но «композиция» картины от этого не изменится. Наука остается гордостью России, объединяя умнейших и преданных своему делу людей.
В наших опросах были представлены мнения сотрудников РАН, НИИ, представителей «храма наук», а также людей, к науке не относящихся… Объединяет их, по меньшей мере, одно — видение сложившейся ситуации в российской науке. Как говорится, наука в поиске, а человек — в недоумении. Дальнейшее развитие и функционирование научной сферы требует незамедлительной поддержки. Речь идет о необходимости разрешения, в первую очередь, следующих наболевших за многие годы вопросов: недостаток финансирования собственно научных исследований, нехватка и устаревание оборудования и материалов, низкий уровень заработной платы научных сотрудников, крайнее замедление (нередко — прекращение) омоложения коллектива, наличие различных барьеров для внедрения научных разработок, сложность конкурирования с результатами ученых других стран и др. Ситуацию способно исправить, пожалуй, государство, которое (так уж исторически сложилось) зачастую интересуют конкретные числа. «Говорят, числа правят миром. Нет, они только показывают, как правят миром» (И. Гете).
|
