|
№ 23 (4172)
июль 2006 |
Японская чайная церемония
«Уже прошло некоторое время с тех пор, как тяга русского человека к Западу отошла на второй план. Теперь в моде Восток. На телевидении появились программы о пользе здорового образа жизни — синонима здоровой мысли, спортивные центры плотно внесли в свои расписания занятия с загадочными названиями «пилатес», «тай-чи». Процветают магазины восточной утвари, а суши теперь не являются чем-то экзотическим. Что уж говорить о зеленом чае — это, наверное, самый модный напиток миллионов россиян…».
С такими мыслями я открывала тяжелые двери Московского государственного университета. В то не по-весеннему холодное утро мне выпала уникальная возможность побывать на настоящем японском чаепитии. Мне интересен Восток, и я читала кое-что о чайных церемониях, но… В голову лезли мысли, что чайная церемония это традиция Китая; думала, что, скорее, это будет театрализованная постановка о чайной церемонии, ведь как может происходить этот приватный процесс в большом зале. Эти безграмотные, сбивчивые мысли только подогревали интерес и, наконец, я потянула на себя приоткрытую дверь…
В старинном зале был приглушен свет, но после ярких университетских люстр мне показалось, что я нахожусь в полной темноте. Когда глаза привыкли, сперва я увидела сцену: на ней стоял широкий столб, верх которого заканчивался тентом, а вертикаль занимал развернутый свиток с иероглифами, рядом стоял небольшой столик. Отведя взгляд от сцены, я стала различать фигуры людей — это были члены Клуба ученых МГУ и его друзья. Всего в зале присутствовало не более 20 человек. Все они тихонько переговаривались, видимо, овеянные той атмосферой спокойствия, которая уже присутствовала в помещении. Только сейчас я заметила невысокого мужчину в сером костюме, который ждал внимания публики. Наконец, все расселись, и действо началось.
«Виктор Петрович, — представился мужчина, — Мазурик. Доцент кафедры японской филологии ИСАА. Сегодня я познакомлю вас с таинством японского чайного действа...
Традиция чаепития в Китае прошла несколько стадий в своем развитии вплоть до монгольского нашествия. Позже китайцы свели церемонию с „золотым эликсиром” к простому завариванию подсушенных листьев чайного куста (именно этот метод дошел до нас). Японцы же, удачно избежавшие монгольского завоевания, продолжали культивировать искусство чаепития, дополняя его особыми манипуляциями».
Рассказ Виктора Петровича отдельными фразами проникал в сознание, которое уже было поглощено происходящим на сцене. Девушка, одетая в кимоно, села возле столика с утварью и стала что-то перекладывать, вливать, выливать обратно, мешать и сыпать, снова мешать. Казалось, каждое движение длилось целую вечность, хотя оно и занимало не больше пары секунд.
«У настоящего мастера все движения отработаны до рефлекса, — пояснял Виктор Петрович, — и в то же время нельзя творить автоматически, ведь у мастера процесс приготовления чая, как у художника картина: каждая неповторима».
Мастером оказалась не просто девушка, а научный сотрудник, прошедший двухлетнюю стажировку в Японии. «Чтобы стать настоящим чайным мастером, нужно много времени и усердия», — добавил рассказчик.
Девушка начала взбивать бамбуковым веничком «тясэн» содержимое чаши. «Сначала мастер омывает чашу, чтобы очистить ее от старой энергии. Теперь же чайный порошок взбивается с теплой водой. Тут нет главных и второстепенных действий. Вся церемония представляет собой единое целое, и даже чай не является кульминацией. Процесс приготовления и сам Напиток лишь повод сконцентрировать свое сознание на собственных мыслях, возможность созерцать окружающую красоту. Чайное действо служило самураям средством психологического сосредоточения перед боем. Напиток позволял отвлечься от обыденности, сконцентрировать сознание на главных человеческих ценностях, и, что важно, победить страх. Эти ритуалы происходили в специальных чайных домиках, где ничто не смогло бы помешать. В XV–XVI вв. чайное действо превратилось в своеобразную микромодель идеального бытия, в которой каждая деталь, предмет, порядок вещей имели свое особое, неповторимое значение. Мастера чая самое пристальное внимание уделяли организации пространства вокруг чайного дома, в результате чего появился специальный чайный сад (родзи), получивший распространение с конца XVI века».
«Чайное действо проходит обязательно после приема легкой пищи (чтобы чувство голода не отвлекало от процесса). Чай существует в двух видах — жидком (усу) и густом (кои). Жидкий чай вы попробуете сегодня. В подобном облегченном чаепитии в Японии может принять участие любой человек. Именно с этим процессом знакомятся туристы как с достопримечательностью страны. Мероприятие это расслабляющее и ни к чему не обязывающее, в то время как церемония густого чая чем-то напоминает церковную литургию. Участник должен знать все правила и негласные законы таинства. Это нелегкий процесс, порой занимающий более пяти часов. Сам напиток густой, напоминающий по консистенции сметану. Пьют такой чай только знатоки, и они предпочитают этот вкус всем остальным. Но сегодня вы будете пить жидкий чай, поэтому поговорим о нем. Сначала подаются сладости: они сделаны или из риса, водорослей, или с применением соевого мармелада, который, кстати, вам удастся попробовать сегодня».
И действительно, девушка и молодой человек, также в традиционных японских одеждах, стали разносить сладкое. Отдельно, приветствуя каждого гостя, они подавали деревянный подносик с темным кусочком.
«Сладкое должно быть съедено до подачи чая, чтобы вкус последнего не был смешан ни с чем», — намекнул Виктор Петрович.
Я с опасением попробовала темный кусочек. Меня пугали, что японские сладости вовсе не сладкие и вообще могут напоминать рыбу. Однако вкус был очень приятный: легкие шоколадные нотки смешивались с привкусом каких-то восточных трав. Сравнивать с чем-либо сложно — такого я не пробовала еще ни разу.
«Мастер подаст помощнику чашу, повернутую к принимающему лицевой стороной, так же, как и когда помощник подаст чашу вам. Это знак уважения к гостям. Когда чаша будет пуста, отдайте ее, тоже повернув лицевой стороной. Пусть и ваша позитивная энергия озарит остальных».
Помощники стали разносить чай. Все чаши различались между собой. В моих руках оказалась светлая пологая чаша с птицами. Забыв о чае, я невольно стала любоваться ею.
«Каждый предмет утвари — произведение искусства и даже не вещь. Это своеобразный проводник, соединяющее звено между мастером и гостями в процессе чайной церемонии. Лицевую сторону определяет мастер, руководствуясь собственными ощущениями».
По мере того, как тепло через чашу переходило в руки, чай исчезал.
Наконец, она опустела, и я, вспомнив о лицевой стороне, перевернула чашку от себя к подошедшей помощнице. Она, улыбнувшись, что-то сказала и забрала чашу.
Процесс длился еще некоторео время, пока мастер не спросила: «Можно ли закончить?», и Виктор Петрович, как старший гость, ответил: «Да, благодарю, мастер», после чего девушка удалилась со сцены.
«Что ж, теперь вы прикоснулись к этому великому таинству. Есть вопросы?»
«Что написано на свитке?» — послышалось из зала.
«Ах да, самое главное. На каждой церемонии присутствует свиток — на нем написана либо причина чайного собрания, либо идея, которой посвящена церемония. На этом же свитке — одна из основных идей японской философии: «Каждый день твоей жизни — день твоего триумфа...».
Покинув зал, я не переставала думать. Три часа прошли, как три десятка минут, и оставили в моей душе неизгладимое впечатление: завороженность красотой, чувство умиротворения и вселенского единства смешивалось с чувством удивления — все это произошло в моем городе, недалеко от моего дома.
Как рассказал Виктор Петрович, таинство чайного действа привез с собой в Москву в конце 1980-х годов Великий чайный мастер, глава школы Урасэнкэ и 15-й потомок Сэн-но Рикю, Сэн Сосицу, заключив с Московским университетом соглашение об открытии филиала школы в Москве. И действительно, более десятка лет последователи мастера, несмотря на трудности (дороговизну материалов, недостаток времени) успешно развивали философию японского чая в стенах ИСАА и приобщали к ней российское общество. Но теперь, в связи с перепланировкой здания института, развитие и даже будущее существование чайного класса находится под вопросом. Проблема банальна — отсутствие места. А как хотелось бы, чтобы все больше и больше людей имело возможность прикоснуться к этому таинству. Японское чайное действо поистине жемчужина мировой культуры.
Мария Кокурина,
участница японской чайной церемонии от Клуба ученых МГУ
|
