|
№ 29 (4178)
сентябрь 2006 |
Рубрику ведет
Надежда Пупышева
В рубрике «Личное мнение» мы начинаем цикл статей, посвященных теме «Наука в России». Сегодня вашему вниманию представлены мнения людей, не имеющих прямого отношения к МГУ, но являющихся сотрудниками различных научных институтов нашей страны. Мы не стремимся получить глобальное социологическое исследование (это дело совершенно других организаций), но хотим узнать, что думают наши сограждане о положении науки в России (в частности, в следующем номере будут опубликованы мнения людей, не занимающихся научной деятельностью).
Призываем всех желающих присоединиться к обсуждению данной темы! Тогда ваше личное мнение войдет в третью часть цикла, посвященную точкам зрения людей Московского университета на положение науки в России. Пишите нам на: redakcia@rector.msu.ru.
Редакция
«Через тернии к звездам»
Наука — это система знаний, вскрывающая закономерности в развитии природы и общества и способы взаимодействия с окружающим миром. Она неотъемлемая, зачастую главная составляющая жизни народа любого государства и его успешного развития. «Наука нашей Родины имеет долгую славную историю», — писал еще в советские времена С. Вавилов. Безусловно, научное наследство и потенциал России огромны. Институты РАН и других академий являются головой и сердцем страны, власти которой, видимо, привыкнув к бесперебойному функционированию важнейших «органов» государства, уже более 10 лет крайне скромно питают их необходимыми витаминами.
Наиболее объективная точка зрения на проблему науки, безусловно, принадлежит сотрудникам различных научных институтов страны. Поэтому газета «Московский университет» предоставила им возможность ответить на следующие вопросы.
1. Достаточно ли финансируется наука в России, куда в первую очередь должны вкладываться деньги?
2. Верите ли вы, что через пару лет зарплата научных сотрудников будет соответствовать 30 тыч. рублей?
3. Нужно ли продолжать традиционное сотрудничество российской науки с научными школами других стран?
4. Как быстро удается и удается ли вообще внедрять результаты научных исследований?
5. Нужно ли сокращать число сотрудников института?
6. Не обидно ли вам, что, к примеру, спортсмены, бизнесмены зарабатывают много больше?
7. Знаете ли вы, что такое «теневая наука»?
О.В. Шульга, н. с. лаборатории геотермии, Институт вулканологии и сейсмологии РАН, г. Петропавловск-Камчатский:
1. Финансирование, конечно, недостаточное. Мы сидим на таком мизере: последние три месяца получаем по 10 тысяч рублей, а до этого вообще по 4–6 тысяч. Тем не менее, несмотря на маленькую зарплату, оплачивается дорога, если захочешь во время отпуска куда-либо поехать. Наука есть наука: люди заинтересованные, обладающие научным складом ума работают даже на таких минимальных окладах. В первую очередь, думаю, нужно повысить зарплату, чтобы заинтересовать молодежь. А дальше уже вкладывать средства в исследовательские работы, потому что, к примеру, сильно уменьшилось количество полевых работ, а без них… То есть люди ездят в поле, а за это практически ничего не получают, только те копейки, которые дают на питание. Командировки ученых сейчас практически не оплачиваются, все зависит от грантов, за счет которых еще удается что-то организовывать. Гранты, конечно, выделяются, но это не такие большие деньги, особенно учитывая различные отчисления.
2. Хочется верить, что, если зарплата достигнет 30 тыс. рублей, в науку придет молодежь; сейчас молодые кадры у нас практически отсутствуют, хотя многие на базе института занимаются во время практики, пишут дипломные работы… Остается только надеяться, потому что молодежь нужна обязательно, а у нас средний возраст — 50 лет, если не больше.
3. Сотрудничать нужно, безусловно. У нас, например, проводится такой эксперимент: американские студенты приезжают на Камчатку, на вулканы, а наши студенты ездят на Аляску.
4. Мы не занимаемся внедрением, мы даем свои разработки. Внедрение, во-первых, довольно дорого, а сейчас, к сожалению, особо не вкладываются средства в проекты, которые принесут нескорую прибыль.
5. У нас еще не было сокращения. Я не знаю, нужно ли оно, уверена только, что необходима молодежь: если кого-то сократить, то на его место нужно кого-то взять.
6. Меня это не интересует: кто как может, так и зарабатывает, просто хотелось бы, чтобы наш труд оплачивался. А наука в России всегда была «в загоне» — мы никогда много не получали.
7. Про «теневую науку» я слышала, но особо в это дело не вникала. Это, наверное, что-то связанное с бизнесом, есть в нашем институте и такое, но все это в пределах разумного.
В.В. Пупышев, cт. н. с. лаборатории теоретической физики Объединенного института ядерных исследований, г. Дубна:
1. Наука финансируется недостаточно и, тем не менее, развивается лишь благодаря энтузиазму фанатично преданных ей людей. Их число с каждым годом неуклонно и стремительно сокращается. Главная тому причина — низкая оплата труда. Приоритетным представляется финансирование фундаментальной науки, так как без нее невозможно решение основной современной научной задачи — создания и развития новых высоких технологий.
2. Скорее всего, столь высокая зарплата будет обеспечена за счет резкого повышения оплаты коммунальных, медицинских и социальных услуг, и поэтому реальные доходы ученого окажутся еще меньше, чем в настоящее время.
3. Развитие фундаментальной науки, в частности, теоретической физики, уже давно стимулируется и во многом обуславливается сотрудничеством, слиянием и взаимопроникновением различных международных научных школ и тесными контактами между их представителями. Мне кажется важным и плодотворным расширение и интенсификация именно такой интеграции российской науки с научными школами, группами исследователей и учеными других стран.
4. Затрудняюсь ответить на этот вопрос.
5. Число научных сотрудников сокращать не следует.
6. Спортсмены, бизнесмены, представители шоу-бизнеса зарабатывают много, но расплачиваются за это, прежде всего, тем, что ни за какие деньги не покупается, например, здоровье, живое любопытство, душевное равновесие. Поэтому таким людям не стоит завидовать.
7. Точное определение понятия «теневая наука» мне неизвестно. Наверное, это научные разработки, финансируемые исключительно преступными группировками и используемые лишь в целях наживы или шантажа.
А.Н. Яковлева, н. с. лаборатории лесоведения Биолого-почвенного института ДВО РАН, г. Владивосток:
1. Финансируется наука неплохо. Другой вопрос — как перераспределяются эти деньги? Где они крутятся большую часть года? Каким образом по пути «сверху–вниз» бесследно исчезают большие суммы? Есть такой известный принцип тропического леса — когда идет дождь, то вниз, до подстилки ничего не доходит, там всегда сухо. Один товарищ в шутку назвал наш институт домом престарелых. Но кого способна привлечь такая зарплата? Существуют, однако, гранты, но их же выдают для исследований, а не для жизни. А что касается исследований — у кого есть большие гранты, у того есть все — оборудование, техника, полевые работы и т. д. У кого нет грантов — у того нет ничего. Институт сам по себе не удовлетворяет даже базовые потребности научных сотрудников.
2. Россия — безусловно, страна оптимистичных людей. Но, честно говоря, в столь высокие зарплаты верится с трудом.
3. Сложно сказать. По крайней мере, наш институт слабоват, чтобы равноправно и полноценно сотрудничать с западными, а теперь уже и восточными коллегами. Разве что иногда статьи совместные писать.
4. В целом, у нас неприкладной институт. Трудно требовать от, например, зоологов и ботаников применения их исследований (в значительной мере — это описание новых видов растений и животных) на практике. С другой стороны, те же биохимики работают в тесном контакте с производителями разных снадобий, и патенты на ряд разработок (вроде лекарств) весьма востребованы.
5. А зачем, что это дает? Сокращать в большинстве случаев дальше некуда, и так ужались до минимума. Дальше — развал лабораторий и прекращение деятельности институтов. Не может же в лабораториях быть по три сотрудника, а в институте — 50 человек. Изживших себя лабораторий нет, но много лабораторий состарившихся. В смысле, нет молодежи, нет притока специалистов. Ликвидировать их нет необходимости, при неизменных условиях они сами исчезнут через несколько лет.
6. Обидно. Но это нормально, такая ситуация практически везде, не только в России.
7. Слышу впервые и не понимаю, что имеется ввиду. Работа тайком на стороне — в другом институте?
Продолжение следует
|
